Большая Галя. Жених и невеста
Окончили учёбу, получили распределение на работу, а в январе Валентин сделал Гале предложение. Они зашли после катка в пельменную, и там, пока Галя мыла руки, он подбросил ей в тарелку с пельменями кольцо. Кольцо было золотое, с красным камушком, и оно едва не отправилось в сток, когда Галя бросилась его отмывать от сметаны и жира.
Было странно видеть Валентина серьёзным и странно говорить ему: «Да, я согласна». Он торопливо ел, дул на покрасневшие руки и всё не мог перестать дрожать, потому что решил, что предложение руки и сердца не делают в чём попало, поэтому надел под тонкую куртку рубашку, галстук и летние брюки со стрелками, а на улице был мороз около двадцати.
Зинаида к известию о свадьбе отнеслась с безразличием.
— Что, неказистый обрюхатил, что ли?
— Как тебе не стыдно! — покраснела Галя.
— А что? Дело известное.
И всё, будто забыла об этом.
В июне поехали знакомиться с матерью Валентина, Анной Дмитриевной. Та тоже первым делом взглянула на живот невесты, но так как Галя была полновата, ничего определённого не поняла.
Галя прошлась по огороду, нашла пару ягод клубники в траве, съела их и пошла в дом. Валентин носился с вёдрами, таскал доски в сарай, полез зачем-то на крышу. Анна Дмитриевна усадила Галю чистить картошку, а сама смотрела из-за плеча, не много ли она кожуры срезает.
В тесной кухне пахло чем-то незнакомым, кислым, и Галя старалась реже вдыхать, настолько запах чужого жилья оказался ей неприятен.
Сели за стол, покрытый изрезанной липкой клеёнкой. Назойливо жужжали мухи, лезли в тарелки.
— Опять мух в дом напустила! — возмутился Валентин. — Я тебе для чего сетки к окнам прибил, зачем дверь распахиваешь?
— Скрозь твои сетки воздух не идёт, — сказала Анна Дмитриевна.
Перед Галей стояла тарелка с неаккуратными варениками, щедро залитыми деревенским топлёным маслом, она с трудом съела один, а больше не смогла. Анна Дмитриевна усмехнулась: городская никак привередничает.
Валентин топил баню, выгонял соседских кур с огорода, до темноты чинил покосившийся забор, Галя ходила за ним следом. Анна Дмитриевна сидела на крыльце и грызла семечки, бросая шелуху от них себе под ноги и выразительно вздыхая.
Двор был неопрятный, заваленный разным хламом, слева от крыльца несло помоями — Анна Дмитриевна могла выплеснуть остатки испортившихся щей из окошка, чтобы далеко не ходить.
Гостье постелили в передней, на жёстком диване, с которого она постоянно скатывалась. Галя слышала, как улеглась Анна Дмитриевна, как скрипела под ней кровать.
Нескоро вернулся из бани Валентин. Анна Дмитриевна подскочила, сбегала, стуча пятками, на кухню, подала ему компот и села рядом.
— Рано жениться-то надумал, сынок, — зашептала она громко. — Торопит она тебя? Что за спешка, чать не на пожар?
— Мы так решили, мам. Уже и заявление подали.
— С матерью прежде посоветоваться надо было, ишь, решили. Картошку чистить не умеет, а туда же, замуж собралась.
— Научится.
— А я как же? Забросишь ведь мать-то? — Анна Дмитриевна всхлипнула.
Галя вжалась в подушку.
— Мы приезжать будем.
— Поедет она, как же… Ей кино да цирк подавай, а тут что, коровам хвосты крутить? Рано, сынок, рано. Повременил бы чуток, а?
— Галя хорошая, мам. А у тебя чего в доме так грязно? Ведь предупреждал же.
— Попрекаешь мать? Уже нашептала невестушка? А мать больная, спина не разгибается… И денег у меня нету. Кто же так свадьбу-то затевает?
— Мы по-простому. Распишемся и с ребятами отметим. Генка к себе на дачу зовёт.
— А её мать-то что? У неё жить станете?
— Не знаю, мам. Давай спать.
— Уснёшь теперь, — проворчала Анна Дмитриевна, ушла к себе и вскоре захрапела.
Галя проснулась от солнца, бьющего в глаза, и зажмурилась. На берёзе назойливо трещала сорока. Где-то совсем рядом кричал петух, деловито кудахтали куры. Гале стало радостно, сгладилось вчерашнее не самое приятное впечатление от встречи.
Зашёл Валентин, поставил рядом с ней тарелку с яичницей с яркими оранжевыми желтками.
— Мать к ней после свадьбы зовёт, — сказал он осторожно. — Может, приедем, Галь?
— Приедем, — улыбнулась Галя, словно не слышала ночного разговора. — Хорошо у вас, солнце такое тёплое.
Через месяц была роспись. Галя вышла из подъезда с Леной, которая была у неё свидетельницей, и первым, кого они увидели, был Хватов. Шустрые глаза Лены скользнули по его чёрному костюму, по небрежно уложенным волосам, по загорелому лицу.
— Давай жениха поменяем? — шепнула Лена. — А то я этого себе заберу.
— Вот и забирай.
Вышел вперёд Валентин. Он был коротко острижен, отчего уши казались большими, серый костюм не по размеру на нём болтался.
Зинаида, наблюдающая из окна, пробормотала: «Вот ведь чучело» и отвернулась.
Даже регистратор в ЗАГСе приняла Хватова за жениха, на что тот замахал руками и сказал, что он жениться вообще не собирается.
Отмечать поехали к Хватову на дачу. Друзья из их компании уже накрыли стол, на всю округу пахло шашлыком и летними яблоками. Молодожёнов встретили песнями под гитару, и Лена признала, что своя прелесть в этом есть, хотя раньше она говорила, что свадьба без хорошего ресторана — это не свадьба.
Галя танцевала с Валентином, целовалась с ним под крики «Горько!», прикрываясь фатой, и чувствовала себя самой счастливой на свете.
Photo by Marc A. Sporys on Unsplash
Автор публикации
