Возвращение. Отказ
За завтраком Этьен завёл разговор о назначении Дорбьена. Маркиза, которой Матис успел сказать, что бумаги уничтожены, загадочно улыбалась.
— Мы обсуждали это вчера, Этьен, — поморщился Ланс. — Строй свой монастырь, я не препятствую, но о епископе я не переменю решения.
— Приезд епископа в наши земли — подарок небес. Чем конкретно он тебя не устраивает? — продолжил Этьен. — Я приглашу его, и ты сообщишь ему причины отказа лично.
— Лично? Что же, зови, — согласился Ланс.
— Пообещай, что ты его прежде выслушаешь.
Ланс вздохнул и снова согласился.
— Думаю, будет правильно, если и Кристель будет присутствовать при этом разговоре, — сказала Марси.
— Хорошо. Кто ещё желает присутствовать? — спросил Ланс, отодвигая блюдо.
— Позвольте и мне, герцог, раз уж вы приглашаете всех, — сказал Матис.
— Пожалуйста, не стесняйтесь, — улыбнулся любезно Ланс. — А вы, маркиза, тоже желаете?
— Только чтобы поддержать Этьена, — скромно ответила Марси.
Послали за епископом и Кристель. Герцоги перешли в зал для приёмов и разместились в креслах, стоящих полукругом. Марси встала за Этьеном, положив руки ему на плечи. Матис отошёл к окну. Он бы предпочёл быть рядом с Кристель, что-то подсказывало ему, что разговор будет неприятным.
Первым появился епископ. Его лицо выражало кротость, в руках он перебирал чётки. Следом вошла Кристель. Она поклонилась герцогам и вопросительно взглянула на Дорбьена.
— Герцог Этьен пригласил вас, чтобы… Этьен, скажи ты, я не понимаю твоих замыслов, — сказал Ланс и откинулся на спинку кресла. Он действительно не знал, о чём тут беседовать, ему и так всё ясно.
— Епископ Дорбьен готов возглавить церковь Монтрезеля, — сказал Этьен. — И несколько дней назад мы это решили.
— Но почему-то внезапно что-то изменилось… — вставила Марси.
— Мы собрались здесь, чтобы выяснить всё в открытую, — сказал Этьен.
— За то время, что я нахожусь в герцогстве, я успел полюбить его жителей, — сказал Дорбьен с ласковой улыбкой. — И я благодарю вас, ваше высочество, — он посмотрел на Этьена, — за доверие. Я готов ответить на любые ваши вопросы. Кристель, начните вы.
— Вы действительно хотите, чтобы этот разговор был при герцогах? — спросила Кристель.
— Да, дитя моё. Я чист пред богом и людьми. Мне нечего скрывать. Вы говорили о бумагах, порочащих меня. Так покажите их всем, и недоразумение будет исчерпано.
Кристель подала ему свёрнутые листы, перевязанные синей лентой. Матис постарался, чтобы всё выглядело так, как было. Епископ развязал ленту, она упала на пол из его дрогнувших рук, развернул бумаги, лицо его приняло насмешливое выражение.
— Вы меня удивили, дитя моё, — сказал он. — Эти бумаги можно истолковать как угодно, — он продемонстрировал чистые листы присутствующим.
Кристель сильно побледнела. Матис взглянул на девушку, ему стало жаль её.
— Кристель, все ожидали от вас большего, — сказала Марси. — Вы хотели опорочить прекрасного человека, но не потрудились создать даже видимость угрозы. Герцог Ланс напрасно доверяет вам.
— Маркиза, позвольте мне самому решать, кто достоин моего доверия, — оборвал её Ланс.
— Так вам есть что сказать, Кристель? — спросил Этьен.
— Она может наговорить многое, но какова цена её слов? — сказала Марси. — Мы знаем, кто есть епископ Дорбьен, но никто из нас наверняка не знает, кто такая Кристель. Может, она даже права не имеет находиться в одном зале с нами?
Ланс нахмурился.
— Маркиза, то же самое я порой думаю и о вас, — сказал он.
— Это к делу не относится, — сказал Этьен, которому были одинаково неприятны как нападки Марси, так и ответ Ланса. «Это хорошо спланированное представление, — подумал он. — У Кристель что-то было на Дорбьена, но кое-кому удалось ей помешать». — Если никаких причин для отказа епископу нет, то…
— Моё решение останется неизменным, — жёстко сказал Ланс. — Повторяю это в очередной раз, надеюсь, больше повторять не придётся. Я считаю преждевременным назначение епископа на высокую должность.
Епископу удалось сохранить невозмутимость, лишь чёрные бусины на его чётках задвигались быстрее. Он вышел первым, затем вышли все, кроме Ланса и Кристель.
— Письма были, ваше высочество, — сказала Кристель. — Я бы не посмела оговорить его огульно. Да, изначально была только необоснованная неприязнь, но она получила подтверждение. Родственники людей, которым «помог» епископ, могут написать письма снова и заверить их. Это вопрос нескольких дней.
— Я верю вам, Кристель, — сказал Ланс. — Я обещал, что пока жив Белл, Дорбьен не станет во главе церкви, и я сдержу обещание. Но кто мог их подменить?
— Кто угодно, ваше высочество, исполнитель не так важен. Но в вашем окружении есть люди, которые готовы идти вопреки вам.
— Этьен и Марси, — с горечью сказал Ланс. — Что бы ни было, пообещайте, что никогда не будете действовать во вред моему брату.
— Клянусь, ваше высочество.
— На днях мы обсудим предстоящую поездку во Францию. Вы едете со мной, Кристель.
— Благодарю, ваше высочество. Это честь для меня.
Ланс покинул зал в прекрасном настроении и отправился к Зефирайн.
Марси задержалась около Матиса, который вознамерился дождаться Кристель.
— Как жаль, герцог, что ваше красноречие покинуло вас так некстати, — сказала Марси. — Почему вы не произнесли ни слова? Где были ваши пламенные речи о власти и равенстве?
— Вы что-то перепутали, маркиза, — усмехнулся Матис. — Я всегда говорил, что вся власть должна быть сосредоточена в одних руках. Похоже, Ланс внял моим словам, мне не в чем его упрекнуть, наоборот, я горжусь этим его: «Я так решил, и точка».
— На вашем месте я бы этому не радовалась, Матис, — сказала Марси. — В один прекрасный день он примет решение относительно вас. Боюсь, что оно вам не понравится.
— О, вы хотите сказать, что он изгонит неугодных? Уверен, что покину герцогские владения в приятной компании, — обворожительно улыбнулся Матис.
— В чей же?
— В вашей, маркиза.
Маркиза фыркнула недовольно и поспешила удалиться. Едва стих звук её шагов, на пороге появилась Кристель.
— Что сказал Ланс? — спросил Матис, беря её за руки. — Он не сердился из-за писем?
— Он сказал, что мы поедем во Францию, — ответила Кристель. — И нет, не сердился.
Матис помрачнел.
— Ты рада этой поездке?
— Да, конечно. Это же Версаль, герцог.
— Я не узнаю тебя, Кристель, — проговорил Матис, сжимая её плечо одной рукой. Кристель поморщилась. — Зачем ты это делаешь?
— Вы же говорили, что власть — это самое лучшее, что может быть у человека. Я хочу помочь герцогу Лансу её получить.
— Я был последним дураком, деточка. Есть что-то важнее власти.
— Что, Матис?
— Любовь, например.
Матис развернулся и пошёл на слабых ногах в сторону выхода. Ему необходим свежий воздух. Как много успел он здесь наговорить. Это он внушил мечтания о власти герцогам Денебуа, и он же заморочил голову Кристель.
Photo by Aurélien MAILLET on Pixabay
Предыдущая часть: Нечего скрывать
Автор публикации
