Без фантазии. Закон жизни

385
0
Поделиться:

Есть дома, в которые приятно возвращаться, а есть те, из которых приятно уходить. Дом Влада относился к разряду последних. Он так мечтал о новой квартире, купленной на свои деньги, о ремонте и мебели по своему вкусу, а теперь не может там находиться. Причина была в Юле и Мише. Когда они уезжали в гости к её родителям, это ощущение пропадало. Он смотрел кино на огромной плазме, пил пиво и часами болтал по телефону. Всё это он мог делать и при Юле, но с примесью невысказанного женой недовольства.

В начале влюблённости было прекрасно всё. Теперь же брошенный под диван носок или оставленные в массажке волосы вызывали раздражение. Когда люди не решают серьёзных проблем в отношениях, им остаётся срываться друг на друга из-за мелочей.

Влад сел в машину. На заднем сидении лежала забытая Мишей игрушка. Промелькнула жалость. Он уезжает в веселье, а Юля и Миша остаются в своих повторяющихся буднях, но Влад быстро отогнал эти мысли.

Турбаза находилась в нескольких километрах от города и когда-то принадлежала авиационному заводу. Пару лет назад Ивачёв, учредитель компании, в которой работал Влад, выкупил её, и теперь почти все мероприятия для сотрудников проходили здесь.

Влад взмахнул пропуском перед шлагбаумом и оставил машину на парковке. На большой веранде собирались приехавшие, чтобы поздороваться и выпить прохладного лимонада из запотевших кувшинов.

— Всем привет! — громко сказал Влад, приблизившись к веранде.

— Почему вы не привезли супругу с сынишкой? — спросила Наталья Викторовна, подавая ему стакан с напитком.

Влад посмотрел в её бесцветные глазки, затенённые узкими солнечными очками, и улыбнулся прохладно и любезно.

— Он не переносит жару и долгие поездки, Наталья Викторовна.

— Жаль, здесь такой целебный воздух.

«Иди ты в пень со своим воздухом, дура!» — подумал Влад.

Его раздражало, что Наталья Викторовна взяла на себя роль заботливой матроны и позволяла себе лезть в личное, которое её никоим образом не касалось, и давать советы, при этом её собственная семья примером любви и взаимопонимания не являлась. Но она была женой учредителя, придётся терпеть.

Ивачёв, наверное, тоже тяготился присутствием жены, но вёл себя безупречно. Он мазал её веснушчатые плечи кремом от солнца, подливал в бокал мартини, посмеивался над ней, лавируя между сарказмом и безобидностью, называл Тусей и голубкой. И Влад, когда слышал это обращение, всегда невольно про себя продолжал: «голубка дряхлая моя». Наталья Викторовна несуразно кокетничала с мужем и мужчинами из руководства и таяла от счастья и внимания.

Влад знал, что у Ивачёва есть любовница, которая моложе его ровно вполовину, и тем интереснее ему было наблюдать за разыгрываемой на публику семейной идиллией учредителя.

«Ну а что, — думал он, — всё имеет свой срок годности. Даже любовь эта пресловутая. Женился-то он на бравой комсомолке, а она превратилась в нелепую суетливую тётечку с жёлтыми кудряшками».

Ивачёв, одетый в белое поло и голубые шорты, вышел на корт. Если бы не седина на висках, никто не угадал бы, что ему уже за пятьдесят. Он был ухожен, подтянут, гибок и подвижен.

«Каждому бы так в его годы… В спортзал, что ли, записаться?» — Влад поправил тёмную футболку на животе. Тёмное стройнит.

С шутками-прибаутками Ивачёв обыграл директора по развитию и двух замов. Когда-то Влад считал, что все поддаются ему, и решил сыграть честно. И тоже проиграл. Честно. Вспотевший и замотанный, он добрёл до лавочки, с трудом открыл трясущимися руками бутылку минералки и осушил её залпом, а Ивачёв даже не запыхался.

Влад покинул беседку, чтобы не слушать трескотню Натальи Викторовны, и пошёл к реке. На базе полным ходом шла реконструкция, фанерных домиков почти не осталось, их заменяли добротными бревенчатыми с водой, санузлом и системой отопления, чтобы они функционировали и зимой. Он умылся из общего рукомойника, который пока не убрали, и представил, как лет тридцать назад здесь было шумно и весело по утрам, когда отдыхающие работники предприятия торопились умыться перед завтраком.

На центральной аллее стояла скульптурная композиция — рабочий в спецодежде отирает лоб и смотрит вдаль, в светлое коммунистическое будущее. Его отреставрировали и поставили на мраморный постамент. Ивачёв уважал рабочих, сам когда-то работал учеником токаря.

Сочетание старого и нового наводило на философские размышления. Во все времена люди стремились к новизне, чтобы потом тосковать по ушедшему. На самом деле годы юности всегда будут лучше настоящего, закон жизни. И даже Ивачёв, у которого сейчас есть то, о чём он вряд ли мечтал, с лёгкой грустью вспоминал, какую вкусную картошку он ел в стройотряде на практике и как однажды на электричках они с другом уехали за три области.

Photo by Mariya on Pixabay

Продолжение: У реки

Предыдущая часть: День рождения

Начало: Без фантазии

Text.ru - 100.00%

Автор публикации

не в сети 2 года

baraboo

0
Комментарии: 3Публикации: 88Регистрация: 10-12-2019

Хотите рассказать свою историю?
Зарегистрируйтесь или войдите в личный кабинет и добавьте публикацию!

Оставьте комментарий

двадцать − 17 =

Авторизация
*
*

Генерация пароля