Такова жизнь
В мае Инге исполнилось сорок пять, и прямо на вечеринке по случаю дня рождения в загородном клубе она влюбилась в Кирилла. Кирилла привела знакомая Инги, Лидия Яковлевна, а он взглянул на виновницу торжества и про Лидию Яковлевну забыл. Она усмехнулась снисходительно, в волосы сопернице не вцепилась, а сказала:
— Дарю от всей души.
Инга танцевала с Кириллом, положив голову на его сильное плечо, до которого она едва доставала. Среди гостей были в основном женщины, поэтому танцующих медленные танцы оказалось мало. Они стояли около фуршетного стола с бокалами и смотрели на пару. Смотрели по-разному: кто с завистью, кто с радостью, кто с непониманием.
Под конец вечера выкатили огромный торт с цифрой «45», да и в тостах часто мелькало про «бабу-ягодку» и вторую юность, так что возраст Инги для Кирилла секретом не был.
— Я бы тебе больше двадцати девяти не дал, — шепнул Кирилл и в принципе не соврал. Фигура у Инги была стройная, подтянутая, руки ухоженные, возраст выдавало только лицо: естественное увядание не маскировалось ни косметикой, ни уходом.
— Маленькая собачка до старости щенок, — улыбнулась Инга.
Инга привела его в свой дом, находившийся в том же закрытом посёлке, что и клуб.
— Кто ты? — спросил Кирилл, с любопытством оглядывая пространство.
— Эксперт по французским винам. Путешествую, дегустирую, книги пишу.
— Понятно, — протянул он.
В юности Инга по большой любви выскочила замуж за только начинающего тогда карьеру банкира, тот быстро раскрутился и разбогател. Ей хватило ума угадать перемены в их отношениях, а потому она сумела договориться с ним о разводе на выгодных ей условиях и без нервотрёпки. Дом был подарком банкира за прекрасную молодость, но об этом Инга предпочитала не распространяться, представляясь писательницей. Книги у неё действительно были: с собственными фотографиями, на дорогой глянцевой бумаге, занимательные и познавательные. В них она вложила много труда и времени, но тема была узкая, да и кто сейчас ценит чужой труд и время?
Кирилл полистал одну из книг, полюбовался виноградной гроздью на фоне заката, споткнулся о первое же название французской провинции и спросил, где у неё здесь спальня.
Три дня они практически не выходили из спальни, а в понедельник Инга поинтересовалась, не пора ли Кириллу на работу.
Кирилл туманно ответил, что он персональный тренер, но ради Инги готов потерять клиентов, потому что без неё не протянет и дня. Так и сказал, посмотрев влажными глазами:
— Я не протяну без тебя, малыш, — и вздохнул.
Инга была тронута и оставила его у себя. Если точнее, то остался он сам, а Инга просто не возражала.
Кирилл разгуливал по дому в плавках в обтяжку и шёлковом халате, который он не завязывал, демонстрируя кубики на животе. Он пристрастился к дегустации вин, вкуса, правда, не различал, ему что коллекционное, что порошковое — одинаково. Инга перебралась в соседнюю спальню. Головокружение после медового месяца её начало отпускать, она привыкла спать одна.
Кирилл заметил охлаждение и закатил истерику. Он кричал, что она его не любит, что он имеет гордость и немедленно уйдёт, и даже ушёл в том, в чём был: в плавках, босиком и в халате. Инга не выносила, когда ею пытались манипулировать, но в этот раз засомневалась: а вдруг он её по-настоящему любит? Разве нельзя в неё влюбиться? А что разница двенадцать лет, то не так это и много. Она догнала его у ворот, когда он сидел на газоне и вытаскивал из ступни занозу. Кирилл вернулся в спальню, занозу Инга вытащила, ранку помазала, пластырем заклеила. Он посмотрел на неё с благодарностью и поцеловал ей руку.
Иногда ему звонили женщины. Хотели записаться на персональную тренировку, объяснял Кирилл и выходил в другую комнату, чтобы не мешать Инге болтовнёй. А она неожиданно почувствовала, что ревнует. Банкира никогда не ревновала, а Кирилла…
Ей хотелось делиться любовью со всем миром, но подруги её восторгов не разделяли, и это было обидно.
В сентябре Кирилл попросил разрешения отметить свой день рождения в доме Инги.
— Сильно не заморачивайся, малыш, — сказал он. — Приглашу пару друзей, скромно посидим. Ты съезди куда-нибудь, чтобы не скучно было.
Инга почувствовала, что она должна ему устроить праздник. Она дала Кириллу свою банковскую карту и разрешила ни в чём себе не отказывать. Кирилл оживился и занялся подготовкой. Телефон Инги печально звякал, оповещая об очередном списании со счёта. Несколько раз она порывалась объяснить ему, что должны быть разумные пределы, но не решилась. Сама же сказала: не отказывай, а он понял её буквально.
В день его рождения Инга поздравила его первая, подарила часы. Кирилл за подарок поблагодарил, но выглядел разочарованным: он был уверен, что она подарит ему машину. Как раз накануне он её затащил в автосалон и дал понять, какое именно авто ему нравится.
Друзей оказалось не пара, а пара десятков, те привели с собой своих друзей и подруг, потом звонили и приглашали ещё, и в итоге Инга очутилась в толпе незнакомых людей, которые хотели развлечений и выпивки. Зато Кирилл сиял, и это удержало её от желания разогнать бедлам.
Она вызвала подругу Аллу, живущую по соседству, и они пристроились с ней на веранде, подальше от шума.
— Что этот, резвится? — повела Алла подбородком в сторону бассейна, откуда доносился голос Кирилла.
— А что ему ещё делать? Возле меня сидеть?
— Жил-был у бабушки серенький козлик… Он скачет молодым козлом, потому что он и есть молодой козёл, — сказала Алла. — И любит он капусту и бабки, а не тебя.
Инге стало неприятно. Такие мысли её посещали, но ей удавалось убедить себя, что она ошибается.
— Ты хочешь сказать, что он…
— Жиголо. Альфонс. Как угодно называй. В этом нет ничего страшного, если ты отдаёшь себе в этом отчёт. Ну то есть честные рыночные отношения: он выполняет услуги, ты оплачиваешь.
— Он меня любит.
— Как мило, — ехидно сказала Алла. — Во сколько эта туса тебе обошлась? Стоит она его слов? Не дороговато ли?
Инга смотрела в лицо подруги, пытаясь найти в нём зависть или что-то такое, что позволило бы ей не верить. Алла поднялась с плетёного кресла, понимая, что сказала лишнее, но главное сказать не успела.
— Он интеллектуально ниже тебя. Это проблема, а не возраст. Ты у нас тоже не бог весть какая умная, как оказалось, но всё же… Любовь не надо покупать.
Инга осталась одна. Сидела с открытым ртом, как выброшенная приливом рыба. Кто-то платит за тело и не стесняется. Среди её подруг было много таких. Развелись с мужьями после двадцати лет брака, так что же, крест на себе ставить, в монастырь идти? Бывшие мужья нашли молодых, бывшие жёны не растерялись, тоже молодых нашли. Это только Алла могла про интеллект сказать, остальные с ним не заморачиваются. Говорить про интеллект неприлично.
Но сомнение расползалось, как трещина от камня на лобовом стекле, грозясь обрушиться лавиной в любой момент. Ей не о чем говорить с Кириллом, потому что они разные люди. Между ними невозможна никакая близость, кроме физической, да и та давно перестала быть желанной.
Инга выждала пару дней, собираясь с мыслями и разглядывая Кирилла. Он на мгновение терялся под её задумчивым взглядом, но быстро принимал уверенную позу, вытягивал губы, изображая этакого знойного парня.
— Кирилл, мы ошиблись, приняв влечение за любовь, — сказала Инга. — Мы пытаемся строить замок из песка, но он не пригоден для жизни.
— Ты попользовалась и хочешь меня бросить? — обиженно спросил Кирилл. Глаза его сузились, выражение лица стало надменным. — Вообщем, я думаю…
— Нет такого слова «вообщем», — с раздражением сказала Инга. — Есть «вообще» и «в общем».
— Ты чего?
— Ничего!
Инга ушла, хлопнула дверью.
Кирилл собирал свои вещи, которых оказалось слишком много в её доме. Он кричал, что она старая дура, что упустила своё счастье и будет локти кусать.
Инга слушала спокойно и провожать его не вышла. Только когда за ним закрылись двери, она прилегла на постель и расплакалась. Не от чувств к нему, нет, а от жалости к себе. Неприятно быть обманутой, обидно, когда тебя не любят, но пользуются, горько, что лучшие годы остались позади. Но такова жизнь.
Photo by Gaston Roulstone on Unsplash
Читать короткие рассказы: Дача
Автор публикации
