Сдачу себе. В спину
— Почему так долго?! — проговорил, срываясь на какой-то негодующий, но не страдальческий вздох Романов, перелезая на пассажирское сначала, крепко сжимая в руках огнестрельное, но после покрутит головой непонимающе. Чего-то не хватало. Кого-то. — Где Миша и… Что с тобой? — стоило только двери машины закрыться за Зениным, как вопросы Антона посыпались, как из рога изобилия, раздражая. Он зацепился обеими ладонями за плечо Миши, встряхивая. Теперь единственного.
Прошло несколько долгих секунд. Машина тронулась с места, винтовка оказалась с присущим вальяжным пренебрежением кинута на заднее сидение, а боковое зеркало было развёрнуто Мишей. Пристальный долгий взгляд в боковое, мельком взгляд в заднее. Как два точных выстрела и разгоряченный свинец. Хотелось ни на что не отвечать, врубить радио, да чтобы погромче, плевать на помехи, и ехать. Далеко ехать. Да и что, что долбящие молотом наковальню мысли никуда не денутся. Поздно думать. Не прятаться, а даже специально чуть превышать скорость перед камерами и постами ГАИ. Безнаказанность. Беззаконие. Лоулесс. В голове била кровь вперемешку с адреналином.
— Мишки нет… — коротко произнёс тезка, сощурившись, когда разворачивал машину. Резина добрая, не оставила от резкости чёрные следы на плитах.
— К-как нет? — глубоко моргнул округлившимися глазами Антон, переспросил глупо и непроизвольно. Вот так и кончают люди? Сказав, что вечером поедут в кафе Андрюхи, отметят, один шаг и в нормальную жизнь, в бизнес, обещание заехать за Алиной и Саней… Было странно и сложно осознавать, что этого ничего не будет. Этот человек больше не возьмёт трубку и скоро номера этого не будет, он не придёт, как Антон, например, сказав к ужину, не обнимет никого, слова не скажет. Его просто не будет. Вернее будет. Под землей, на глубине нескольких метров под цементом, в окружении цветов и под ростовым памятником. И что же вообще тогда будет? Выберут нового смотрящего Цема? Он выше, чем обычные, каста… Поделят территорию? И будут ли помнить или он раствориться во времени после перетерок на похоронах, если ещё и состояться. — Так просто? — произнес Романов, подняв голову на мужчину. Ему же Королев обещал, что от Мишки ждать он не знал совершенно и рядом с ним ему было очень некомфортно. Хотя в последнюю поездку они встали практически на одну ступень, где ждать золота на пьедестале не придётся, где-то даже Зенин был… Честнее? Необъяснимое чувство нечистого и совсем не простого разъедало, как запах аммиака чувствительную слизистую. Он же знал, он же… Вопрос о деньгах теперь встал в горле.
— Что значит у тебя «Просто», Антон? Нет. Вот так. Так бывает, — секундно закатил глаза Мишка, вопрос на некоторое время риторически повис в воздухе, пока они не выехали на нормальную дорогу и мужчина не продолжил, со вздохом тяжёлым. — Он был не один, брат, — уточнил с непонятного происхождения хмыком, Антона проткнуло будто бы множество иголок, — силы были неравны, им нужна была его голова и половина, — чего именно не стал раскрывать Зенин. Не стал уточнять и Романов, не испытывая до сих пор возможность переварить, шло отторжение. Как после хорошего вечера в обнимку с водкой, рядом с тазом или унитазом. Непереваренное вышедшее, неоднородное и вязкой консистенции, — и я думал, что спасти можно, потому так долго, но нет… Они все перепродумали. План «Б», «В», даже «Д». — «Борьба», «Взятие», «Давление». Или «Боль», «Выстрел», «Добивание». — Выстрелили друг в друга в конце. В упор. Даже тело было рисковано тащить, я уходил через боковой ход. Ты же слышал выстрелы?… Как понял всю плачевность и незавидность, то сразу драпу и по газам, — он вздохнул от неприятного ощущения в плече. — как видишь, своё заработал, — он постарался максимально непринуждённо дёрнуть здоровым, рычаг скорости дергая от себя и тут же назад. — он бы не хотел, чтобы мы рядом тоже ложились.
— Сейчас в больницу? — как по заевшему алгоритму спросил Романов, до него не до конца доходило произошедшее. Он выпил залпом половину бутылки воды, теперь пустая пластиковая полетела вслед винтовке и Мишкиной замшевой куртке. Антон не коснулся рукой повреждённого места, но Мишка отрицательно дёрнул головой.
— Нет, я в Пески. Курьянов приехал с Раменского, Зверев с Сеземовым, пара ещё с ближайших. Теперь по-тихому ничего сделать не получится, говорил же я ему, счёт брать в расчёт. Но теперь. Где дипломатии нет, идёт в ход грубая сила. Слова, не подкреплённые стволом, — набор букв. На Крестах встретились, там и закончить надо будет. — он стряхнул пепел в пластиковую обрезанную часть дна бутылки в подстаканнике, что полнился окурками, — А ты — домой, молодец, высажу по дороге, не обессудь, заезжать не буду, в Вск. Деньги получишь потом.
— Деньги?
— Ну, ты же это не бесплатно делал. Королев тебе часть обещал. Слово он своё держал, — пояснил вкрадчиво Зенин.
Больше не было сказано ничего. Казалось, это сточит ту грань, как затачиваемый о топор нож. Жаль, что мозги все же на Черкизовском рынке не продают, подумал Антон, вспоминая все это время, когда он ввязался куда не следовало. Деньги же не купят не то, что счастье, ничего не купят тому, кто не знает чего он на самом деле хочет. Потому что, если есть они, то они и не проблема, есть они — нет только чувств. Даже чуть-чуть. Но и отказаться язык не повернулся, придурь сойдёт, а они останутся. Слишком много сказано и сделано. Столько же ради них ещё и будет, это как игла, а не игра. Не соскочишь. Потерянных дней они стоят. Запах порохового обмана заполнил духотой всю машину, что Антон открыт окно тоже, вдыхая горький никотин, что призван был мысли разредить. До сих пор руки Романова лежали на прохладном стволе оружия, размещённом между ног.
Светофоры, развилки, перекрёстки, указатели и заправки сменяли друг друга с непозволительно быстрой скоростью, порой приходилось даже браться машинально за сидение. Будто ни конца, ни края не было видно им. Все только казалось. И скорость была не двести, и никто за ними не ехал и километров все равно больше, чем сто сорок один не будет пересечено. Сигареты в пачке кончились и теперь картонка, обтянутая тонкой слюдой пластика мялась. Романов успел даже будничностей подумать, что может зайти в магазин, он как раз рядом с остановкой. Купит сестре шоколадку, себе сигареты, матери… Нет, матери цветы не купит, тот цветочный закрылся после ограбления. Мороженое купит. Шоколадное. Сядет на маршрутку до конечки, доедет, а там и пешком не так долго… Трамвайная ветка почему-то за это время обрубилась, словно дорога на Гору упираясь в шлагбаум. В кармане куртки как всегда были деньги на сигареты и со сдач исправно накапливалось и на проезд. Вскоре показались уже знакомые гаражи.
— Пойдём, поможешь кое-что в багажник погрузить и пойдёшь. — заглушил машину Зенин, разворачиваясь к Антону и кивая на руку, мол, я бы и сам, но сам видишь, какая напасть подошла откуда не ждали. Хотя было видно издалека, но по старой поговорке, проблемы подкрадываются незаметно. Романов понимающе кивнул. Ему не сложно. Чем быстрее все сделается, тем быстрее разойдутся, тем быстрее он про это все забудет… Не забудет. Времена почище не настанут. Не сможет.
— Чего надо и куда? — Зенин махнул широкой ладонью в сторону гаража, озвучив пятьдесят пятый номер, что не был расписан, в отличие от соседних, какими-нибудь рисунками. Он указал на чёрный ящик, стоящий за японским круизером, зажигая тусклую лампу под самым потолком, чтобы Антон не переломал себе ноги. Типичный гараж со всем инструментом и не только по стенам. Как было оставлено, так и лежало. Романов обернулся через плечо на силуэт, что рассекал слабый дневной свет своей чёрной фигурой, стоя оперевшись на косяк. На улице пасмурно было, но все равно светло. Взял в руки предмет. Вот уж ощущение гранаты, когда в руке чека осталась и невольно страшно шаг ступить, подумав только о том, что можно запнуться. Ещё меньше хотелось знать, что за этим деревом глухим находится.
В открытом с чужой руки багажнике ничего примечательного, однако, не было. Ни трупов, ни оружия, ни наркотиков, вообщем, ничего такого, что представлялось и раньше, и в последствии Антону, как незаменимые атрибуты бандитов, по фильмам Копполы. Только он хотел обернуться и спросить нужно ли от него ещё что-то, как ему упёрся в спину, готов поклясться, что прямо в позвоночник ствол. Щелчок предохранителя смешался с «Не дергайся, без резких». Проговаривал он тоном приказным.
Кровь прилила к вискам и все внутри похолодело. Вот уж самопознание через саморазрушение во что вылилось… Саморазложение. Антон бесшумно сглотнул, усилием воли заставляя дыхание не прерываться. Прикрыл на секунду глаза. Веки чуть дрогнули. Они были сухими, но лучше бы даже и намокли, было бы не стыдно, но так бы не сковывало всепоглощающее парализующее оцепенение. Сразу же понял, что все здесь не так просто…
— Это шутка?
— Ты милый парень, Антон, но такой придурошный. — выдохнул Зенин прохладно у уха, то поднимая по линии ссутуленной немного кривой спины дуло выше, где по логике должно было сердце находится, то опуская, следя внимательно, чтобы Романов держал руки на багажники, — Наивный валенок. Нам не нужны лишние глаза и уши
— Мишка… Ты приложил к этому, — в голове сложилась картинка, что и с Королевым всё завязано не просто так, но Романов был бесцеремонно перебит.
— О Мишке я бы не заикался, не мое же распоряжение убрать лишнего свидетеля. — сквозь плотно сжатые зубы выцедил тезка, а потом усмехнулся ядовито и погано. — Даже если и я, подумай, нужен ли ты ему был? Долю тебе отдавать, если от тебя можно избавится? — вопрос цеплялся один за другой и ответы были более, чем прозаичные и понятные. Хотелось закрыть уши. Романов не решался что-либо сделать, ибо понимал, что совладать, Скорее всего, даже с раненым Зениным не сможет, он же как медведь, а вот положение свое усугубить вполне. Нарваться на шальной выстрел, ибо предохранитель спущен, может сил не хватить выбить, искалечиться в процессе. Он же не сделает этого… Или сделает?! Однозначно, сделает. Все сложилось, глядя краем глаза на силуэт. — Больно? Реальность такова. Я ему не нужен был, он меня бы при случае убрал, что о тебе вообще-то говорить. — он акцентировал, сплюнул в сторону, но коротко усмехнувшись продолжил, — Впрочем, много слов — мало дела. Надо кончать с этим. Предоставляю тебе выбор, как положено, затылок или лоб, как хочешь? — спросил с некой притворной заботой Зенин.
— Ты же не… — Антон оказался перебит громким возгласом и парой выстрелов по направлению.
Антон повернул голову машинально, одновременно с Мишкой. Он воспользовался замешательством и дёрнулся в сторону, перебежкой оказавшись сбоку машины. Над головой послышался выстрел и тут же он был прихвачен за шиворот и выставлен вперёд при падении на манер живого щита. Слышался мат прямо в ухо. В бок упёрлось привычно дуло, куда-то под рёбра. Только не дробь бы дал… На машине был Левин, что держал в руках, прицеливаясь, двухствольную калибровую «Сайгу», сидя на открытом окне на ходу. Нервы сдались в один большой тугой ком. На водительском сидении сидела перепуганная и бледная Лера.
Воздух накалился до предела, туман сознания был прожигающим, не дающим полной грудью вздохнуть, будто в неё упирались пики. Антон почувствовал первые упавшие капли дождя с беспросветного неба.
Странно, но больше не чувствовал ничего, лишь безграничное ватное и обволакивающееся спокойствие.
Photo by Reza Hasannia on Unsplash
Автор публикации
