Без фантазии. Навсегда
Влад приехал с работы раньше, Анжела задерживалась. Он стоял перед закрытой дверью, и это было неприятно, если подумать. У него до сих пор не было ключей от её квартиры. Он несколько раз готов был заговорить об этом, но было неловко, а ещё больше — страшно напороться на отказ. В доме Анжелы он не ощущал себя как дома. И теперь комната с ободранными стенами казалась ему куда более уютной.
Он услышал стук каблуков Анжелы. «Какая у неё тяжёлая походка», — подумал он и поднялся.
— Давно сидишь? — спросила Анжела. — Позвонил бы.
— Нет, только пришёл, — соврал Влад.
Они зашли в квартиру.
— Как жена? — спросила Анжела.
— Она спокойна, — ответил Влад.
Анжела заметила, как дёрнулось болезненно его лицо, усмехнулась.
— А ты бы хотел, чтобы ей было плохо, чтобы она страдала?
— Конечно же нет, но всё равно иначе это представлял.
— Как же тебя так угораздило? — спросила Анжела и повела его за собой в комнату.
— Что именно? — уточнил Влад, присев на край кресла.
— Вляпаться в любовь. Вернее, в её подобие. Хорошим мальчикам не нужно это всё. Им нужен свой дом и своя жена, только тогда они могут быть счастливы. Жаль, люди не замечают счастья. Жена приелась, найду-ка я себе приключений.
— Анжел, что ты несёшь? — спросил Влад и потёр глаза рукой.
— Правду, милый, правду, — сказала она и села на подлокотник кресла.
«Юля так любит садиться», — подумал Влад.
— Я умею говорить правду. То ли дар, то ли проклятие. Чем я тебя зацепила? Пушистым полотенцем? Курицей в чесночном соусе? Скоростью разгадывания кроссвордов? Это всё ерунда. Я плохой человек.
— Зачем ты так? — он растерялся.
— В моей голове калькулятор, Влад. Только такой, знаешь, не с цифрами, а с реакциями. Я умею вызывать любовь, я знаю, как это делается. Но сама мало что чувствую.
— Ты не любила меня?
— Но я была влюблена. Ты так красиво бросился спасать мою шляпу. И под дождём было очень романтично. А когда ты пришёл под вечер, не выдержав недели, это было трогательно, — Анжела погладила его по щеке. — А ты осунулся. Ты не похож на счастливого человека.
— Я хочу понять, что это было. Скажи, если знаешь.
— Стечение обстоятельств, когда два скучающих человека почему-то цепляются друг за друга, вместо того, чтобы пройти мимо. Ты же не думал, что это навсегда?
— Не знаю.
— Ты бы не выдержал «навсегда» со мной, Влад. И никто не выдержит.
— Даже он?
— Кто? — не поняла Анжела.
— Человек-сквозняк.
— И даже он, — улыбнулась Анжела. — Ты всё равно изменил бы жене. Ты этого хотел, потому что застрял в ваших общих буднях. И жена застряла. А теперь у вас встряска. Она нужна была, чтобы понять, что любите вы на самом деле друг друга. Считай, что тебе повезло нарваться на меня. Представляешь, попалась бы активная идиотка, которая тянула бы из семьи, заманивала бы борщами и обещаниями, рвалась бы замуж, доставала бы жену? Совсем другая песня.
— Анжел, ты так спокойно говоришь это всё?
— А тебе нравятся спокойные женщины. И жена у тебя спокойная. Она вообще молодец, я это сразу поняла. Надёжная и добрая девчонка, готовая восхищаться пением лоботряса, которого не приняли в музыкальную школу.
— Что мне теперь делать? — спросил он и взялся за голову. Жест вышел искренним, отчаянным. — Впереди огонь, за спиной обрыв.
— Не драматизируй, пожалуйста. В жизни и не такое случается, всё можно попытаться исправить.
— Попытаться? — горько усмехнулся он.
Влад поднялся, прошёл в ванную, снял с сушилки свои носки, забрал из стакана на полке зубную щётку, чтобы ничего не оставалось. Анжела не стала бы годами хранить его вещи, как его мать берегла вещи отца. Всё полетело бы в мусорное ведро сразу, как только за ним закрылась бы дверь.
— Вы помиритесь, — сказала Анжела уверенно. — Ты нужен жене и сыну.
Она стояла, сложив руки на груди. Взгляд у неё был такой, как тогда, у реки, когда он подошёл и спросил, можно ли ему присесть рядом, а она не ответила.
— Ну, я пойду? — спросил он и взялся за дверную ручку.
— Иди, Влад. И будь счастлив.
«А вот и буду. Назло тебе», — подумал он и прикрыл за собой дверь, хотя хотелось хлопнуть так, чтобы стены затряслись.
У подъезда какой-то мужчина припарковал свой «Гелендваген» на газоне, прямо на сломанной теперь табличке «Машины не ставить».
— Не гунди, бабка, — строго и одновременно весело сказал он сорвавшейся с лавки от такого беспредела пенсионерке и сунул ей в руку пятитысячную купюру. — На, охраняй, чтобы рядом не парковались. Понастроили муравейников, негде машину приткнуть.
На площадке у лифта мужчина столкнулся с мрачным и совершенно потерянным Владом, который вышел с носками и щёткой в руках.
— Не унывай, мужик, — сказал он Владу и подмигнул. — С тобой ещё по-божески. Меня моя стерва среди ночи в одних трусах выставила. Ты, главное, проветривать не забывай.
Двери за ним закрылись, он нажал на кнопку этажа, с которого только что спустился Влад, пробурчал: «Что за дом? Одни стервы живут!» и принялся насвистывать партию «Тореадора».
Влад приехал к своему дому. Его место на парковке было занято, пришлось проехать пару кругов, чтобы найти свободное. Ключ от домофона почему-то не сработал, и он ждал, пока кто-нибудь откроет дверь. «Теперь и здесь меня никто не ждёт», — подумал он со вздохом. А раньше ждали. Он поднимал голову, а Юля и Миша махали ему из окна и улыбались.
Дверь в квартиру была не закрыта, и он посчитал это хорошим знаком. На кухне звучала песня из фильма. Юля подпевала. Влад зашёл и встал, прислонившись головой к косяку. Юля обернулась от плиты, увидела щётку и носки, он так и принёс их с собой.
— Котлеты будешь? Только они подгорели немного.
— Буду.
— А у нас гость, — сказала Юля и улыбнулась.
Он заглянул в комнату и увидел Бориса, который сидел на ковре и собирал пирамиду из кубиков вместе с Мишей. Защипало в глазах. Влад обнял брата, поцеловал сына и сел между ними. С ним поделились кубиками. Его приняли. Это его семья. Им он нужен.
Photo by Pexels on Pixabay
Автор публикации
