Возвращение. Шаг в сторону
В ожидании приёма Кристель не покидала новых владений Монсежара, хотя у неё и был соблазн навестить Пьера. Но Пьер мог запретить ей участвовать в делишках герцога, а ведь она согласилась на это не столько из-за смутных угроз Монсежара, сколько из желания оградить от неприятностей лорда Ашера.
Она прогуливалась по уцелевшей части сада, заросшей чертополохом и скрытой от посторонних глаз стеной, увитой розовыми кустами, пока Монсежар и Арман планировали предстоящую работу. Иногда она присутствовала при их разговорах, но ей было скучно. Дотошность герцога ей претила. Тот имел план дома лорда Ашера, схему расстановки караула и близлежащих улиц и желал рассчитать всё поминутно, чтобы учесть каждую мелочь.
— Не боитесь, герцог, что именно из-за мелочей ваш план накроется дырявым тазом? — спросила Кристель. — Всё предвидеть невозможно.
— Я не терплю самонадеянности и самодурства, птичка. Делай то, что я скажу, тогда всё получится. Признайся, ведь у тебя был план, когда ты явилась ко мне?
— О чём вы герцог? Я оказалась у вас по воле злого случая, — Кристель невозмутимо выдержала его пытливый взгляд. Она не собиралась признавать, что пришла тогда ради бумаг Намюр, а его догадки и подозрения без её подтверждения так и останутся догадками. — Иногда исполнителям нужно давать больше свободы, а не связывать их по рукам и ногам корабельным канатом.
— Не учи гримасничать старую обезьяну, — проворчал Монсежар. — Жизнь в лесу плохо сказалась на твоих манерах, птичка. В Версале таким выскочкам не место.
— Меньше всего на свете я хочу оказаться в Версале.
— А как же монастырь, Кристель? — напомнил Арман.
— Не знаю, что из этого хуже.
— Ты лукавишь, птичка, — Монсежар навис над Кристель и посмотрел в её распахнутые зелёные глаза. — Я видел тебя в Версале с королём. Уверен, что никакие захолустные герцогства не вызывают такого блеска в твоих хитрых глазах и такого горделивого румянца на твоих атласных щеках.
— И всё же я не мечтаю оказаться в Версале, — упрямо качнула головой Кристель.
— Красотой и дуростью ты в свою мать… Та тоже бежала от двора и дворца, а что в итоге? Разве нашла она счастье? Право, уж лучше бы она вышла замуж за меня.
— Чтобы сойти с ума от тишины вашего утопающего в паутине замка?
— Много ты понимаешь, птичка… Хватит болтовни, давайте о деле! — Монсежар энергично встряхнул руками и потянулся к бумагам.
Настал день приёма. Арман уехал на рассвете, Кристель лежала в постели до полудня. За окном было ясное небо, а в голове тревожные предчувствия, подсказывающие, что в идеальном плане Монсежара были изъяны, которые герцог не желал замечать.
— Долго ты намерена обниматься с подушками, Кристель? — спросил Монсежар, входя в её комнату без стука.
— О, вы сменили свою неизменную серую сорочку на чуть менее серую в честь этого торжественного случая?
— Значит, не такая уж она и серая, раз ты заметила, — хмыкнул Монсежар, нервно потирая руки. — Поднимайся! Пора в объятия лорда.
— Откуда эта уверенность, что он меня не забыл?
— Не забыл. Напротив, по словам Белинды, он был весьма опечален твоим поспешным отъездом.
— Как вы считаете, герцог, честно ли пользоваться чужими чувствами?
— Собирайся! — рявкнул Монсежар и швырнул подушку в угол. — А я помолюсь на досуге о твоих вольных и невольных прегрешениях.
— А вы негодяй, монсеньор, — Кристель поднялась с постели, подошла к нему и обвила его жёсткую шею руками. — Там где интриги, не должно быть чувств, — прошептала она ему на ухо.
— Все средства хороши, птичка моя обворожительная, — хрипло ответил Монсежар, обнимая её за талию.
— Ну всё, герцог, оставьте меня. Мне нужно одеться, не то опоздаю к лорду Ашеру, обожающему меня со слов вашей осведомительницы, — Кристель отстранилась.
— Надеюсь, он не позволит себе лишнего, — сказал Монсежар.
— Вам ли не знать, герцог, к чему приводят игры с чувствами, — улыбнулась Кристель и с наслаждением потянулась.
— Вынужден предупредить тебя, милая, со мной игры плохи.
— Играть с вами? Боже упаси, — Кристель рассмеялась и отвернулась от него.
Монсежар развернулся и вышел. Звук его гулких шагов показался Кристель сердитым.
«Вот и злитесь, герцог, вам полезно. Возомнил себя самым умным, а сам шаг в сторону — и потерялся».
Photo by Jonathan Borba on Unsplash
Автор публикации
