Август
На мое имя пришла посылка от неизвестного адресата. Внутри неё лежала выпотрошенная птица и книга об Октавиане Августе.
Я вышел забирать ее почему-то не к двери квартиры после затяжной беззвучной трели сломанного звонка, а в подъезд загодя. Было чувство, что я должен кого-то встретить. Нерациональное, которое просило покурить не на балконе и обязательно одеться красиво, как будто на свои собственные похороны.
Так оно и вышло, потому что жизнь почему-то мало похожа на механизм.
Я всегда думал, ходя мимо здания одного из филиалов СПБГУТ, что мне на голову свалится вместе с огромной сосулькой кусок фасада. Культурному человеку от культуры и достанется.
Старался не поднимать голову, чтобы она не вошла мне в глаз, старался не разворачиваться к фасаду задом и вообще старался перейти на другую сторону дороги, как можно быстрее.
Теперь лежу с пробитой головой, распятый на сухом асфальте. Но нет ни криков, ни испуганных лиц людей, семенящих вокруг. Только безмолвие вспоротого горла времени.
Прокуратор состарился и теперь жрет маргарин без стеклянной красной икры на хлебе. Он не разрезает слиток золота и не особо заботится о шепоте разума. В его глазах ребёнка давно застыла не по годам приписанная малодушная старость.
Внешняя пустота перестала быть только внешней. Если чего-то нет внутри — это бестолку искать за словами и под ногами.
Расторопно, но медленно, как Октавиан, а не Ромул Августул и завещал, потому что день, приблизивший меня к смерти ещё на один год прошёл и обещал зайти, как минимум, ещё на именины. Она опоздала со своим подарком.
Больше того имеющегося инерциального опыта я не получу, иначе покачусь с этой горы кувырком, сев на пики. Мне не мастит, на руках ни одного козыря, впрочем, как у всех, кто не вытянул джокера. А я и играю-то в дурака, а не в покер, потому что тот ещё дурак.
Photo by Annie Spratt on Unsplash
Автор публикации
