Дурман. Назад

505
0
Поделиться:

Каурский сбросил с себя оцепенение, обернулся на ступени, но Полетаевой уже не было. Он увидел, что она направилась к флигелю, и поспешил за ней.

Флигель представлял собой круглое строение с высоким куполом, похожее одновременно на часовню и летнюю беседку. Двери в него были распахнуты.

Большой стол застелили белой тканью, на него положили Антона Антоновича. Полетаева встала у стола, посмотрела в его голубоватое застывшее лицо.

Горичевский только закончил с измерениями, он записал цифры на листке и отдал их ожидающему Степану, чтобы тот передал их плотнику.

— Вы будете производить вскрытие? — спросил Каурский.

— Нет, незачем.

— А разве не нужно выяснить причину?

— Вы полагаете, всё должно свою причину иметь? — усмехнулся Горичевский и накрыл тело простынёю. — Я вам и так её назову. Будучи совершенно пьяным, Антон Антонович возомнил себя шпагоглотателем не хуже того, что выступал на представлении. Он выхватил саблю у задремавшего хмельного офицерика, взобрался на стол и закричал: «Смотрите, господа! Сейчас презабавный фокус выйдет!» Несколько человек бросились к нему, уговаривая не творить глупостей, кое-кто одобрительно захлопал, дескать, просим, удивляйте. Антон Антонович открыл рот, держа над ним саблю. Ножка стола подломилась, он полетел вниз, сабля пошла по тому направлению, которое он ей задал… Глупость несусветная, этак ещё умудриться надо.

— Вы это глядя на труп поняли? — усомнился Каурский.

— Ах, нет. Это мне тот мужик рассказал, который его привёз, кое-что я от себя дополнил. Но непосредственная причина — множественные разрывы внутренних органов и кровотечение.

— Вы так спокойны, доктор, — сказал Каурский с ноткой восхищения. — Как думаете, не понадобится ли ваша помощь Аполлинарии Николаевне?

— Вы заметили, как хороши и красивы были её действия? Рука на телеге, что опустилась на то единственное место, которое было не выпачкано грязью, отброшенный в сторону обломок кирпича, чтобы не ушибиться, падая на колени, мгновенное завершение истерики после отъезда губернаторши.

— А вы наблюдательный, Павел Казимирович, — сказал Каурский и перевёл взгляд на прислонившуюся к стене Полетаеву. В присутствии Горичевского даже близость мёртвого тела была не так страшна. — Дарья Сергеевна, позвольте проводить вас в дом.

— Я не знаю… Мне не хочется встречаться с Аполлинарией Николаевной. Помните, Андрей Венедиктович, вы что-то спрашивали меня о фонтане? Хотите, я покажу его вам?

— С удовольствием, — сказал Каурский. — Павел Казимирович, вы с нами?

— Нет, идите, мне надо заглянуть к Арсению и уладить кое-какие формальности, — сказал он и посмотрел на циферблат карманных часов. — В четверть девятого мы могли бы выпить чаю в зелёной гостиной.

Каурский и Полетаева углубились в парк, на который опускались сумерки.

— А ведь это не первая смерть, к которой я причастна, — сказала Полетаева вполголоса.

— Старуха сказала это сгоряча, Дарья Сергеевна. Антоша был пьяницей и в любом случае кончил бы плохо.

— Антон Антонович — да, а Наталия Афанасьевна другое дело.

— Кто она?

— Несостоявшаяся супруга Ильи Ивановича. Он был с нею уже обручён и приехал сюда насчёт покупки земли. Выпряжкин продавал всё нещадно. Он жаждал быстрых денег, а дела вёл скверно. Обычно никто к нам не ездил, Выпряжкин запретил гостей пускать, бывали тут только его немногочисленные приятели да покупатели. Илья Иванович меня увидел, заговорил ласково… Давно со мной так никто не говорил. Выпряжкин его зовёт цену обсудить, а он стоит и на меня смотрит. Заметил это Выпряжкин, смекнул что-то, предложил ему ещё и лес наш купить. Цену заломил огромную, а Илья Иванович улыбается, головой кивает, хотя у самого таких денег и нет. Стал он ездить каждый день. То одно хочет приобрести, то другое, то вроде раздумывает, повременить просит.

Полетаева свернула с центральной аллеи на едва заметную тропу, поросшую подорожником.

— Я поняла, что человек он всяко лучше Выпряжкина, и тоже ему радоваться стала. И вдруг через месяц-полтора Выпряжкин заболел неизвестной страшной болезнью. Павел Казимирович только руками развёл. Сказал, что организм у Выпряжкина излишествами измученный, а зла он много сделал, видать, бог ему такую долю определил.

— Постойте, да ведь Горичевский не верит в бога?

— Выпряжкин верил и боялся. В его спальне икон было множество, по утрам он молился, поклоны отбивал, ну да то не важно. В один из дней приехал Полетаев со своей матерью, они Выпряжкина навестили и стали по имению прогуливаться, шептаться о чём-то, она смотрела на меня и языком щёлкала, а уже вечером он мне предложение сделал. Выпряжкин нас благословил, хотя ранее о моём замужестве даже думать не хотел, и скончался через несколько дней. Аполлинария Николаевна прикатила с приказчиком, стали они имущество описывать, как бы не пропало чего, без хозяйского-то надзора. Мы обвенчались с Ильёй Ивановичем в городе, вышли из собора, его отвлёк кто-то, а ко мне женщина подошла в сереньком платочке. «Что же вы, говорит, жениха-то помолвленного увели, как совести-то хватило? Как людям в глаза смотреть станете?». Это и была Наталия Афанасьевна, только прежде я о ней не знала, потому что ни с кем из внешнего мира не видалась. Она плачет, я её по руке глажу и не знаю, что делать. Ведь обвенчались уже, как назад-то?

Полетаева прошла под ивами, ветки которых свисали до земли. Каурский запутался в них и немного отстал, но быстро догнал её, придерживая раненый бок.

— Илья Иванович переехал сюда вместе с Аполлинарией Николаевной. Он всё поверить не мог, что такое богатство на него свалилось, каждый день владения объезжал, любовался. Однажды я увидела на аллее Наталию Афанасьевну. Она смотрела на дом, головой качала и говорила что-то негромко. Я подошла к ней, предложила отдохнуть в беседке. «Нет! — выкрикнула она. — Мне отдыха не будет, и вам, проклятым, ни в жизни, ни после смерти покоя не будет!» Развернулась и убежала в чащу. Я Илье Ивановичу об этом рассказала, он отмахнулся. Сказал, что Наталия Афанасьевна не в себе, и что её он никогда не любил. Через два дня я пошла на прогулку. Здесь в зарослях озерцо было маленькое, ключ из-под земли бил. Видите, Андрей Венедиктович, ивы кругом, им тут влаги хватало. А ещё тут фонтан был. Бассейн у него синей мозаикой был выложен, в центре русалка сидела, и из глаз её слёзы текли, а за спиной у неё морской царь стоял с золочёным трезубцем. Вот на том трезубце Наталия Афанасьевна и повесилась. Лишь кончики пальцев до воды доставали.

Они оказались на поляне с разрушенным бассейном. Ни русалки, ни морского царя не было, остался только пьедестал для них. Полетаева подняла с земли синий осколок, покрутила его в руках.

— Фонтан разобрали после. Дорога сюда травой заросла. Аполлинария Николаевна начала про проклятие имения говорить.

— Имение — это что? Камни, дерево, земля. Не камни и деревья с землёю Наталию Афанасьевну к этому принудили, а люди, что на имение ваше позарились.

— Думаете, Илья Иванович только о моём наследстве мечтал?

— Позвольте вам не отвечать, Дарья Сергеевна. Я могу быть необъективен. Вернёмся? Вы замёрзли.

— Придётся возвращаться, — Полетаева обернулась на поляну и выпустила из руки кусочек плитки. — Да и к Арсению пора.

— Вы много времени возле него проводите. Хотите, я с ним побуду, а вы отдохнёте.

— Не до усталости сейчас. Павел Казимирович говорит, что… что Арсению совсем мало осталось. Он уходит. Я должна быть с ним, только с ним, как я его оставить посмела?

Каурский обнял её.

— Вы любили его и делали всё, что могли, Дарья Сергеевна. Остаётся лишь смириться с неизбежным.

Полетаева мягко отстранилась, взяла его под руку и повела к аллее.

Photo by John Wilson & Alex Motoc on Unsplash

Продолжение: Ложь

Предыдущая часть: Проклятый дом

Начало: Оживление

Text.ru - 100.00%

Автор публикации

не в сети 2 года

Uma

0
Комментарии: 6Публикации: 155Регистрация: 09-09-2020

Хотите рассказать свою историю?
Зарегистрируйтесь или войдите в личный кабинет и добавьте публикацию!

Оставьте комментарий

6 + три =

Авторизация
*
*

Генерация пароля