Возвращение. Мёд или пижма
— Мёд или пижма, — нараспев проговорил Ланс, усаживаясь в кресло.
Горечь появилась вчера вечером, это он смутно помнил. Он танцевал с Зефирайн, в перерывах принимал поздравления, пил вино и вдруг ощутил на языке горечь, от которой долго не мог избавиться даже после нескольких бокалов превосходного бургундского. Как он добрался до спальни не помнил совсем. Потом ему снились чёрно-фиолетовые сны про гигантских каракатиц, которые преследовали его, оставляя за собой склизский след. Сон незаметно перетёк в реальность, что-то чёрное появилось рядом с ним. Он пытался оттолкнуть, но руки не слушались.
Кто-то снова пришёл к кабинету и отвлёк его от попыток вспомнить. Столько посетителей не было у него никогда. Ланс отставил в сторону поднос с остывшим завтраком и велел визитёру войти.
— Матис… — произнёс он в растерянности и с усилием улыбнулся. — Я собирался с вами поговорить, но позже.
— Молчание не изменит того, что произошло, Ланс. Утром я сказал, что Кристель могла быть с вами. Так вот, я в это не верю. Разумеется, это ни на что не влияет. Кому-то было угодно подставить её, и это удалось. Маркиза радуется и говорит о казни. Кристель отнюдь не святая, на её руках кровь, но если бы она была связана с колдовством, я бы об этом знал.
— И что же, Матис, тогда бы вы не пытались ей помочь?
— Пытался бы. И сейчас в моей голове планы её побега, один другого лучше. Я с вами откровенен, герцог, и предупреждаю: я сделаю всё, чтобы освободить её.
— Говорят, что ваша преданность ей объясняется тем, что она вас приворожила, — усмехнулся Ланс.
— Приворожила? Не смешите меня, Ланс. С таким же успехом можно утверждать, что Зефирайн приворожила вас.
— Досужие наветы сложно опровергнуть. Я во всём разберусь и приму решение до конца сегодняшнего дня.
— Это долго. Я хочу увидеть её. Хотя бы на несколько минут.
— Хорошо, Матис, я распоряжусь.
После его ухода Ланс написал записку Адриану, а сам принялся расхаживать по кабинету.
Он поговорил со всеми и теперь имеет полную картину того, кто как относится к Кристель. Осталось понять, как относится к ней он сам.
Адриан пригласил его присутствовать при допросе солдата, найденного связанным в комнате Кристель. Довольно долго тот держался, но всё же вынужден был сознаться, что под видом наёмников-новобранцев они вместе с Жене проникли в замок, чтобы убить герцога де Клеманси-Пренса.
Матис спустился в подземелье, его проводили к камере, где находилась Кристель. Он остановился по другую сторону решётки и взялся за холодные прутья.
Кристель посмотрела на него и слабо улыбнулась. Помрачение из-за смерти Белла отступило, хотя временами она забывала, что это уже случилось, а не тяжёлые предчувствия.
— Матис, я не представляю, почему Зефирайн обвинила меня, но в спальне Ланса я не была.
— Я знаю, милая, — сказал Матис и вздохнул, ощущая неровное биение сердца.
«Обвинить её в измене! Кто обвиняет, тот и прав! Вы допускаете, что Кристель была в постели Ланса? Да, я обязан это допускать и кричать об этом на каждом шагу», — билось в его голове.
— Дай мне руку, Кристель, — попросил Матис, облизав пересохшие от волнения губы. — Я должен рассказать кое-что. Я изменил тебе с Агнесс, о чём пожалел в ту же секунду. Может, тебе расскажет об этом маркиза, может, ты бы никогда об этом не узнала… Прости… И знай, я по-настоящему люблю тебя.
— Спасибо за откровенность, герцог, — сказала Кристель еле слышно и отвернулась.
— Давай поговорим.
— Сегодня не лучший день для признаний и выяснений, герцог.
— Я понимаю и не тороплю тебя, Кристель.
Матис направился к выходу с тоскливым осадком. Дверь за ним со скрипом закрылась.
Сказка закончилась. Кристель вспомнила вечер, когда это произошло. Матис не говорил подробностей, но она их знает. Тогда она почувствовала нехорошее, она читала это в его глазах, но предпочла не знать. И сейчас она хотела бы не знать. Зачем он пришёл со своей правдой? Правдой, от которой больно.
Ланс поехал в часовню, но зайти не смог и просидел до темноты под обгоревшим дубом. Он сильный, но некоторые вещи ему не по силам. Сегодня он распутал клубок лжи, понял, кто друг, кто враг, но в одиночку он не справился бы. Когда возникали сложности, рядом были Готье и Кристель, и его долг вернуть им честные имена.
У центрального входа Ланс столкнулся с Зефирайн, которая прогуливалась вместе с Марси. Лицо Зефирайн сделалось плаксивым и обиженным, когда она увидела герцога. Марси ехидно улыбнулась.
— Зефирайн, выслушайте меня, — обратился к ней Ланс и попытался взять за руку.
Она взмахнула руками и шарахнулась в сторону. Марси зашептал ей что-то на ухо.
«Драные курицы!» — про себя выругал их Ланс и открыл дверь, ведущую в подземелье.
— Я снимаю все посты, — сказал Ланс. — Пусть двое человек встанут снаружи, остальные свободны. И дайте мне ключи от камеры.
Ланс получил связку ключей. Солдаты вышли. Он взял подсвечник с горящей свечой и двинулся узкими коридорами. Ланс знал, что других заключённых тут нет, человек герцога Браббе был переведён в дальнюю башню.
— Кристель, — позвал Ланс и покрутил головой, чтобы понять, где она.
— Ваше высочество? — удивилась Кристель.
Ланс открыл дверь, повозившись с подбором нужного ключа, и вошёл в камеру. Кристель сидела на полу. Герцог поставил свечу у двери, а сам приблизился к девушке. Она была в той же рубашке, в которой её увели из комнаты Матиса, но испачканной кровью.
— Тебя били, Кристель? — с жалостью спросил Ланс и сел рядом с ней.
— Почти нет, герцог. Это кровь пастора Белла.
Ланс увидел ссадину на её переносице и засохшие потёки на лице, достал платок и принялся осторожно вытирать.
— Не нужно, ваше высочество, — сказала Кристель, и положила руки на его руки, отводя их вниз.
— Ты вся ледяная, — сказал Ланс, снял с себя камзол и накинул его ей на плечи. — Кристель… Скажи мне, что было?
— Ничего, герцог, клянусь. Полночи я ходила по замку за мнимым солдатом, которого выследил Тоби, всё остальное время я была с Матисом. Меня никто не видел, охранник у ваших покоев дремал, поэтому я не могу доказать свою невиновность. И на мне действительно была чёрная накидка, как и утверждает Зефирайн.
Ланс взял её лицо своими руками и приблизился, не сводя глаз с пухлых красиво очерченных губ. Их лбы соприкоснулись. От неё пахло клеверным мёдом с тонкими нотами свежести. Мёд, а не пижма.
Та женщина, которая целовала его, была жёсткой, угловатой, сухой. От неё бессознательно хотелось вырваться, оттолкнуть от себя, как скользкую каракатицу. Совсем не те ощущения.
Ланс еле сдержался, чтобы не поцеловать Кристель. Она угадала его желание и повернула голову влево, его губы вскользь коснулись её волос.
Photo by Alice Alinari on Unsplash
Автор публикации
