Гость
Жил-был один богатый вдовец, и было у него две дочери: старшая Варвара и младшая Василиса. Варвара была девица разумная и хозяйственная, с малолетства во все дела вникала и отцу помогала, Василиса всё больше мечтала и по саду гуляла.
Сядут девушки вышивать, за песнями и работа спорится, а Василиса знай в окошко поглядывает да о своём думает, десяток стежков за вечер и наберётся.
Как придёт пора спать, отец амбары позакрывает, ворота запрёт, все улягутся и уснут быстро после трудов дневных, одна Василиса глаз до первых петухов не смыкает. Утром еле её добудятся, встанет бледна да грустна.
— Никак ненаши* с нею по ночам хороводы водят, — вздохнёт отец и за дела примется.
— Всё вы её, батюшка, балуете, во всём потакаете, — ответит Варвара с недовольством. — Ни забот у неё, ни хлопот, вот и сон нейдёт.
Обидно Варваре было, что она отцу главная помощница, а он и Василису лаской не обделяет. Да вдвойне обидно, что о Василисе молва как о первой красавице на всю округу идёт, а на Варвару никто не заглядывается, хотя ей и года подошли замуж идти.
Вот раз отправились сёстры с подругами в лес по смородину. Девушки ягоды рвут, перекликаются, пересмеиваются, одна Василиса всё дальше отходит, будто леший её за собой манит. Не слышала она, как стали её девушки обратно звать, и сама бы вернуться рада, да пути не знает.
Темнеть стало, лес всё чернее и гуще вокруг. Сосны вековые гудят, на дубах листья шелестят, будто предостеречь её пытаются. Василиса идёт без страха, заросли ей милы, темнота не пугает. Вдруг послышалась песня: голос малиновый о печали и ночи поёт.
Вышла Василиса на поляну, откуда голос доносился, а вокруг нет никого, только чёрный ворон на ветке покачивается да красным глазом на неё смотрит.
Скрылось солнце. Волки вдалеке завыли, филины заухали. Села Василиса на мягкий мох, опустила голову на берёзку поваленную и глаза закрыла. Слышит: ворон с ветки вспорхнул, крыльями захлопал, совсем близко веточка хрустнула. Подняла Василиса голову: стоит перед ней молодец, лицом пригож, фигурою ладен, кафтан на нём алый, самоцветами расшитый, ни дать ни взять — королевич.
— Что же ты, девица-краса, на сырую землю легла, ко мне на ночлег не зашла? — спросил он ласково и рукою в сторону повёл. — Будь у меня гостьей дорогой.
Посмотрела Василиса туда, а там среди сосен замок стоит, шпилями до верхушек дерев достаёт. Как она его сразу не заметила?
Вошли они в замок. Слуги им кланяются, музыканты на скрипках и арфах играют, на столе вина и угощения дожидаются. Хозяин в кресле сидит, Василисой любуется, ни к вину, ни к яствам не притрагивается.
Пригласил хозяин Василису танцевать, кружатся они по залу, времени не замечают, тонкий месяц в узкие окошки на них глядит.
Едва первый луч оранжевый стен коснулся, молодец улыбнулся печально, оборвалась музыка.
Очнулась Василиса у сломанной берёзки среди мхов и трав. Жаль ей, что сном всё оказалось.
Пошла она прочь, ноги сами к людям и вывели. Отец за ночь глаз не сомкнул, отряд в лес отправил. Варвара наоборот сладко выспалась, да лицо её кисло сделалось, когда Василиса в ворота вошла.
Стал отец младшую дочь расспрашивать, что с ней приключилось, а она молчит и улыбается.
— Вот ужо, батюшка родимый, тайны у неё от нас. Как бы и впрямь с нечистью не связалась, непутёвая, — нашёптывает Варвара.
Испугался отец, приказал лошадей запрягать. Повёз он дочерей в церковь. Варвара перекрестилась и вошла, а Василиса побледнела и шагу ступить не может.
Вернулись они домой. Василису в постель уложили, а они ни больна, ни здорова, о ночном королевиче тоскует.
Велел отец старой няньке всю ночь Василису стеречь. Села нянька на сундук, раз моргнула, другой зевнула да и заснула. Не видала она, как чёрный ворон на окошко светлицы сел, как молодцем обратился.
Василиса с утра ещё печальнее, а нянька ни сном ни духом.
На вторую ночь отец сам стеречь вызвался. Долго сидел он, к каждому шороху прислушивался, свечей вокруг дюжину зажёг. Вдруг скрипнула ставня, налетел ледяной ветер, все свечи разом погасил, глаза у отца сами и закрылись. Повалился он на сундук, так до утра и проспал беспробудно. Очнулся отец, шатается, будто с похмелья, а молодца, что к Василисе являлся, он и не видел.
На третью ночь пошла в светлицу Варвара. Села у постели Василисы, в руку её вцепилась, глаз не спускает. Завыли волки совсем близко у селения, завторили им собаки, тучи небо заволокли. Бьётся в окно ворон, ставни не выдержали и распахнулись. Каркнул он злобно, упала Варвара на пол. До утра Василиса с милым своим обнималась, расставаться с ним не хотела.
Очнулась Варвара от тяжёлого сна, явилась к отцу и говорит:
— Всю ночь я глаз не смыкала, за сестрицею наблюдала, всё вызнала, да хорошего мало. Приходили к ней ненаши, она с ними любезничала, на коленях сидела, рога гладила. Сговорились они всякого чистого человека в доме нашем погубить, а на твои деньги, отец, зло творить. Решай, батюшко, как быть. Станешь мешкать — не миновать нам смерти.
Василиса по терему мечется, места себе не находит. Пришла к отцу, в ноги ему упала.
— Отпусти меня, отец, на волюшку. Терем твой мне пуще тюрьмы стал. Не могу я без своего милого жить.
— Да нечто так это делается? — спросил отец. — Пусть он ко мне явится как положено, руки твоей попросит, мёду со мной выпьет, там и видно будет.
— Только он ночью придёт…
— Пусть ночью, — согласился отец, а сам смекнул, что добрые-то люди ночами не сватаются, да велел слугам готовиться.
Варвара из угла в угол ходит, злоба её раздирает: хоть и нечисть, а всё равно жених у Василисы-то есть.
«Ужо устрою я вам сватовство», — подумала Варвара и в кладовую шмыгнула.
Стрелки по всему двору расставлены, псы с цепей спущены, за каждой дверью охранник с саблею стоит. Всё к встрече гостя готово. Тому, кто его убьёт, кошель с золотом обещан.
Минула полночь, на пороге появился молодец. Лицом бледен, на руках перстни переливаются, накидка золотыми нитями вышита.
Провели его в горницу. Отец его приветствовал и место подле себя определил, Варвара Василису привела.
— Что же, гость любезный, — говорит отец, — выпьем по чарочке. Варвара, обнеси всех.
Подала Варвара чарки с пряным мёдом, а сама от гостя глаз отвесть не может, так и льнёт к нему, аж отец по столу кулаком стукнул, чтоб не забывалась.
Начал отец гостя расспрашивать, чей он да откуда, да чем занимается. Гость нехотя отвечает, а к угощению не притрагивается.
— Хоть ты, сестричка, пей, — говорит Варвара. — Не обижай сестру-то.
Василиса из кубка пригубила, побледнела пуще прежнего и на пол замертво упала. Отравила мёд Варвара.
Махнул отец платком, побежали со всех сторон люди его верные, гостя окружать хотят. Он руками взмахнул, в ворона обратился и в окно. Стрельцы принялись стрелять, всё мимо, да один удалец в самое крыло попал. Перевернулся ворон в воздухе, но удержался, так с перебитым крылом к лесу и улетел.
Отец бросился к Василисе, а она не дышит.
— Это её гость погубил, как понял, что ты за него дочь не отдашь, — сказала Варвара. — Ну да уж такая её участь, поделом с ненашими связываться.
Погоревал отец, а исправить ничего нельзя. Положили Василису в гроб в подвенечном платье. Лежит она словно живая, на щеках слабый румянец, на губах лёгкая улыбка.
Хотел отец попа позвать, чтобы отмолил он грешную душу, но Варвара его опередила. Сбегала она в кабак, нашла самого горького пьяницу да душегуба, что с каторги бежал, одела их по-монашески, научила, что отцу говорить, награду посулила и в терем привела.
— Вот, батюшко, два благочестивых монашека, издали шли, ночлега искали, словно сам бог их к нам привёл.
— Спасёте пропащую душу? — спросил отец.
— Спасём, — говорят хором душегуб да пьяница. — И не таких отмаливали.
Сели они у гроба и давай вино пить, не до молитв им, они их и позабыли все, если и знали.
Варвара о госте думает, на крыльцо уж пять раз выбегала, хочет снова его увидать.
Ночь выдалась безлунная, жуткая. Ветер стонет, деревья скрипят, пыль поднялась.
У гроба веселье. Пьяница с душегубом упились так, что ничего вокруг себя не видят. Не заметили они, как появился гость печальный. Шагнул он к своей возлюбленной, блеснули на его руках перстни самоцветные. Встрепенулись душегуб с пьяницей, алчность в них взыграла. Бросились они на гостя, клацнул тот зубами белыми, да и разорвал обоих вмах.
Варвара в горницу скользнула, руками всплеснула: тут её зазнобушка.
— Не сберегли мы сестрицу, — сказала Варвара, — да не век же по ней убиваться станешь?
Повёл гость чёрной бровью, взглянул на Варвару хмуро.
— Моя любовь не бабочка-однодневка.
— А как бы нашлась девица, что утешит тебя да приголубит?
— Ты, что ли, место Василисы занять хочешь? — спросил он.
— А хоть бы и я…
— Ладно, — усмехнулся он и рукой взмахнул, — будь по-твоему.
Налетела гроза, затрясся дом, а потом тихо сделалось и месяц из-за туч проглянул.
На утро увидел отец в гробу Варвару и двух монашеков мёртвых, только Василисы нигде не было. Так и похоронили Варвару.
Василиса от мёртвого сна очнулась в лесном замке, улыбнулась милому своему и осталась с ним. Хотела она как-то отца навестить, долго по лесу плутала, но дорогу к живым людям так и не нашла и обратно вернулась.
____________________________________
*Ненаши — черти
Photo by Abhishek Koli on Unsplash
Читать другую сказку: Разбойничья дочь
Автор публикации
