Дочки-матери
Приехала Вера. Вышла из такси и остановилась. Серый кирпичный дом выглядел мрачно. Промелькнула мысль, что она могла бы вернуться в аэропорт, поменять билет и улететь, всё равно о её приезде никто не знает. Она поставила сумку на покосившуюся лавку у подъезда, нашла глазами окна с жёлтыми занавесками на втором этаже, глубоко вздохнула.
Вера ожидала, что дочь бросится ей на шею, они будут вместе разбирать чемоданы и болтать, как две подружки. Но Маша открыла дверь, отошла в сторону и сказала ей: «Здравствуйте», словно к ней не мать приехала, а посторонний человек адресом ошибся.
На вопросы Маша отвечала односложно — «да», «нет» или вовсе молчала, а потом развернулась и ушла в свою комнату, заваленную книжками и рисунками. Вера осталась сидеть около вороха пёстрой одежды, привезённой из Милана для дочери. Маша оказалась непонятной, дикой.
Обедали. Маша накрыла на стол: щи, хлеб, селёдка в пластиковой банке, помидоры. Вера крутила в руках вилку, не решаясь поднести её ко рту. Маша заметила, выхватила её из рук, подала ей другую.
— Бабушка плохо посуду моет, — тихо объяснила Маша, — но старается, хочет помочь.
Вере не нравились безвкусные помидоры с грубыми белыми прожилками, не нравился пресный суп, пересоленная сельдь… Ей ничего здесь не нравилось. Её напрягало присутствие мрачной старухи со скорбным лицом, в которую превратилась мать. Пугала резкостью и холодностью Маша. Вера не знала, о чём с ними говорить, они обе были для неё чужими.
— Занавески у вас жуткие! — сказала она. — Давайте я вам новые куплю.
Алевтина Георгиевна промолчала или не расслышала.
— Себе купи, — огрызнулась Маша.
Она вытащила несколько пузырьков с лекарствами, положила на блюдце перед Алевтиной Георгиевной таблетки, налила стакан воды. Старые часы пробили три. Вера подскочила от неожиданности.
«Господи, я не выдержу здесь неделю», — подумала она.
Вечером она ушла в гости к Ларисе, которая жила двумя этажами выше. Лет двадцать назад они обе были влюблены в Серёжку, отца Маши, но он выбрал Веру. Они не общались несколько лет, Вера избегала встреч с бывшей подругой. Лариса сама к ней подошла, когда Вера курила у подъезда.
— Чего ты всё прячешься, Верка? — прямо спросила Лариса. — Живёшь с Сергеем и живи на здоровье, я-то вам что плохого сделала?
Вера задумалась. Действительно, со стороны Ларисы никаких упрёков и претензий не было. Подруги выпили за встречу. Вера о себе рассказывала мало, говорила больше об итальянцах, ценах, развлечениях. Муж есть, ребёнок есть, работа замечательная, а о том, что счастья нет, она промолчала.
— Заберёшь дочь? — спросила Алевтина Георгиевна перед самым отъездом. — Я не справляюсь, Маше трудно со мной.
— Ты пойми, мам, ей надо здесь школу закончить, — ответила Вера. — Нельзя её сейчас с места срывать. Потерпи, немного осталось.
— Всю жизнь так. Перетерпи, подожди, лучше будет…
— Мам, не начинай, — отмахнулась Вера.
— Всё равно не поеду я никуда, — заявила Маша. — Бабушка болеет, она одна не сможет.
Маше завидовали. Её никто не контролировал и ни в чём не ограничивал. Но Маша не злоупотребляла свалившейся на неё свободой — занятия не прогуливала, уроки дома делала, допоздна по улицам не шаталась.
Вера с радостью покидала родной дом, паковала чемоданы и напевала итальянскую песенку. С нетерпением поглядывала на часы. В третий раз проверяла, не забыла ли документы. А за тысячи километров от Веры, в их общей с Сергеем спальне, собирала вещи другая женщина и тоже мурлыкала себе под нос эту песню.
Алевтина Георгиевна умерла в конце октября. Через два дня Маше должно было исполниться восемнадцать. Маша позвонила матери и дяде Юре. Сообщила. Помолчали. И не приехали. А Лариса пришла — помочь и поддержать.
Заходили соседи и те, кто ещё помнили Алевтину Георгиевну. Вечером объявилась старушка, которую Маша не знала, с внучкой.
— А девочка зачем? — глупо спросила Маша.
— Она не будет мешать, посидит в уголку, — ответила старушка. — Мы всего на часок.
Маша накинула куртку, взяла девочку за руку и спустилась с ней на улицу. Катались на качелях, собирали букеты из опавших листьев, бегали наперегонки. Маша чувствовала себя такой же маленькой, как эта девочка.
Photo by Artur Rutkowski on Unsplash
Предыдущая часть: Странная девочка
Автор публикации
