— Не из-за меня, — поправил небрежно Николай басисто. Казалось, что Данил все видел несколько со стороны, мог назвать даже жест, что сейчас описал мужчина, хоть и не видел. — А потому что жрать и спать нормально надо, и не вы ли разделились? — вопрос был риторическим. — Нашел идею получше… Он на ногах-то не стоит, как по темени пойдёте и куда?

— Донесу, вы не переживайте, — Савицкий до этого не слышал такого тона от Вишневского, прямо, как в лесу. Открытие за открытием… — то уже вас никак не касается и дело не вашего ума.

— Да в капкан, как этот ваш Герасим попадёте или ещё чего получше, я тут лесник, чьего, коли не моего? — Язвительная и жёлчная насмешка говорили явно не о хороших пожеланиях и намерениях, но при этом Данил не мог пошевелиться, будто инвалид, прикованный к постели. — Не дури, свалит вас усталость и нечистый в болота поведёт…

— Ну, это вы, может, усталости не знаете, нечистым тем и будете, а я с ним пошёл, я его отсюда и вынесу. С вами один на один точно не оставлю. — порывисто произнес Денис, касаясь плеча Савицкого, тормоша. — Дань, вставай давай.

И это подействовало. Если не можешь выйти сам, то тебя может вывести кто-то другой… Как вышедший из строя навигатор. Слова растеклись выбросом адреналина по тонким сине-зелёным трубкам вен Савицкого.

— Черт, голова… — хрипло произнес Данил, обоими руками вцепляясь в отросшие пряди. «Как болит голова и дышать… Дышать больно. Как будто после леденцов ледяной воды попил» хотелось проныть, но Савицкий прикусил щеку с той стороны. Нельзя показать. Небрежными движениями руки Вишневского легли на плечи, подгоняя, отчего Данил поморщился. Он отошёл чуть вперёд. Савицкий только краем уха слышал дёрганье ручки двери и нерациональную нервную усмешку. Обернулся Данил степенно, ватно.

— И почему я выйти не могу?! — поинтересовался Денис со смехом и странной улыбкой, в руку Савицкого вцепляясь непозволительно сильно.

Данил скривился. Чувство, будто растолкать растолкали, но не разбудили или это его обложила ватой атмосфера самого места. Спертый горячий воздух, что сдавливал грудную клетку. Николай с насмешкой глядел на Дениса и с неким вызовом. Будто виджиланте. Что-то поменялось за тот короткий промежуток времени. Или Савицкому только показалось, что короткий. Ничего не понимал, ни где корни диалога, ни уже плоды. Мужчина пересёк комнату в несколько размашистых шагов, губы его дернулись в холодной ухмылке, подстать льдистым бесцветным глазам. Он демонстративно открыл дверь без всяких препятствий. Как поднимать парализованного инвалида, прикованного к постели раком, с криками: «вставай и иди» с новым днём. Сомнительное превосходство и желание выставить глупыми. У Николая на лице был такой явный отпечаток… Савицкий не мог понять чего, но похожие чувства в нем вызывали бывалые менты, на Роже которых отпечаталась ксива.

— Я не могу, бл…ть, сдвинуться с места, ты же тоже нихера не хороший, пам?… — сверкнул глазами Вишневский, дергая нервно уголок губ, глядя на то, как сложил руки на груди Николай. Савицкий пытался просто сжать руку и показать, что рядом. — Выпусти, — по слогам выцедил Денис, оборачиваясь через плечо. В руке у него казалось ручка деревянная и округлая просто развалился. Ни туда, ни сюда. Ни открыть, ни выбить. Вечное Солнышко Денис, что старался, чтобы они не ругались, сглаживал кривые шутки не менее кривыми шутками, что улыбался щербисто, постоянно что-то писал и рассказывал параллельно, был эдаким перпетуум мобиле… Домашний, сахарный. Данил думал, что таких людей попросту не бывает просто и кино их рисует для галочки. Но и Вишневский простым не был. С простыми он не сходился никогда. Свои тараканы. Все грехи во славу святого творца.

— Почему вы ищите колдовство и злое дело, там где его нет? — сладко и одновременно с горечью усмехнулся Николай, демонстративно проводя ладонью в темном мраке дверного проёма, ведущего в сумерки. У Данила пронёсся ответ сразу же, мол, потому что дурное дело – нехитрое, — Идите, я вам не мешаю. Но дороги назад не будет, сам понимаешь, Денис, будь благоразумен. Не за одного себя отвечаешь.

— Смешно, — произнес с констатацией в виде усмешки Вишневский. — Да здравствует благоразумие!

— Глядя на происходящее, оно не здравствует, оно давно покоится, — вставил свои пять копеек Данил, отмерев, будто до этого что-то мешало и держало, а сейчас стопор сорвало и выбрило, как пробку под давлением с бутылки шампанского. — Денис, пошли.

Вишневский напоследок кивнул головой и вышел вслед за Савицким, что без каких либо дополнительных усилий пересёк порог дома, оказываясь на улице. Ничего его не держало и не могло. Денис метнул взгляд через плечо секундный, занося ногу над порогом. Происходящее казалось банальным издевательством и в Николае Вишневский отчётливо разглядел медведя. Свирепого и беспощадного. Такие просто так не отпускают, наевшись малины.

Они молчали минут десять. Шли, однако, не как сюда порознь. От холода напротив старались держаться ближе друг к другу.

Накрапывал мелкий дождик, что то чуть усиливался, тарабаня по листьям деревьев и плечам, то наоборот практически прекращался по мере того, как они степенно двигались в темноте сумеречного леса. Здравствуйте, призраки «Завтра». Стрекотали сверчки, и какие-то мелкие насекомые кружили совсем неподалёку, шурша мелкими крыльями.

Савицкий не знал правильно ли они шли, да и куда вообще. Наверное, к бабе Люде, обратно. В проклятый старый дом, сказки из рок баллад неиронично оживали, но изменится ли что-то после этого инцидента? Прояснится ли? Станет ли еще запутаннее? Ему хватило лично, и надежда на затишье таяла. Сезон охоты. Понятно на кого. Ещё и то, что место будто бы не давало ему уйти подливало масло в огонь. Есть места, что не вывезешь из человека. Да и от себя не убежишь. Порой находиться в счастливом неведении было благодарнее. Вишневский молчал, засунув руки в карманы и шёл чуть впереди.

— Как мы оказались в этом доме? Что со мной случилось? — два вопроса подряд лишали Вишневского возможности уйти от ответа. Не сказать, что Данил нуждался в осведомлённости, но это было как совмещение приятного и полезного. Не молчание.

— Я вернулся, — повёл плечами Денис, глаз не поднимая на собеседника, глядя чуть в сторону. — подумал, что не дело развозить из всего этого конфликты на фоне…

— Совесть что ли успокоить? — дёрнул губы в неприятной ухмылке Данил.

— …А ты в болото, — никак не стал комментировать слова Савицкого Денис, не разжигая пуще прежнего, ибо было непонятно стеб это был или нет, — И там уж Николай, сказал, что полдня нас не было.

— Как меня тогда, — кивнул головой задумчиво собеседник и наблюдательно заметил. — Здесь время вообще иначе течёт, — и само это место одно сплошное болото из страшной русской сказки, но Савицкий подозревал, что ни одной сказки тут не было – все или было явью или ей становится, стирая границы прави, яви и нави.

— У Николая в доме часы стоят совсем, — примирительно мягко произнёс Вишневский, будто не было никаких недомолвок и висящих пустых пауз. Он запустил руку в волосы. — У бабы Люды тоже, кстати. Хотя время они определяют и без этого отменно…

— Пусть оно и не стоит по факту, — закончил мысль Савицкий за товарища, щёлкая языком бездельно. — Что с Герой?

— С Герой мы посрались сильно, он с ним остался, да и куда бы его… — сложил руки на груди Вишневский, будто защищаясь от невидимого нападения. Он нахмурился.

— Офигеть, ты такое солнце умеешь с кем-то сраться и гнуть бровки домиком? — попытался разрядить обстановку, чтобы снова не образовалось напряжения Савицкий. Губы Вишневского дернулись в ухмылке, но Данил вскинул руки, —Ладно, понял! А че так? — хотя он не без наслаждения подумал, что кого-кого, а этого Герасима теперь жалко не было. Раньше за счёт того, что здоровый мужик может помочь, а Данил думал о разных раскладах, то теперь инвалид и толку, как от Лени.

— Узнал то, чего не должен был и закрались в голову сомнения, мы же здесь не просто так, как выяснилось, — Денис выдержал небольшую паузу, потирая рукой образовавшуюся за несколько дней щетину, — хоть и целенаправленно, но мог ли нас кто-то сюда целенаправленно завести? Мог. И я же тебе рассказывал о речи звонаря и… Ему это хорошо подошло, «Один из вас давно все понимает» это про тебя, но он имел ввиду двух людей в этом, не одного. Загадка с подвохом, как с последней про забратие человека живым, причём, полярно противоположных, где второй «Молчит, значит, знает». Нет хода добродетели, ну, и не важно, ведь его с нами все время не было как лидера, хотя и должен был быть. Это как игра в мафию. Город засыпает и…

— Ты думаешь, что этой ночью должен пропасть кто-то ещё? — в происходящее теперь Савицкому не так уж и сложно было поверить, особенно, учитывая, что Денис, как отъявленный, по ощущению, скептик размышлял в таком ключе.

— Мне так кажется. В Евангелие есть несколько божественных чисел и это три, четыре, семь, но нас восемь.

— Говорили о лишнем, — перебил секундно Данил, сглотнув бесшумно.

— Тебя с нами не должно было быть, но он разменял тебя на себя. Ты понимаешь, что надо бы сделать, но чего мы не можем сделать? — спросил Денис, серая взгляд на парня и голос его казался совсем не принадлежащим ему. Данил прищурился. Как -то это все мягко, а спать будет жестко.

— Да, — спустя несколько минут согласно кивнул Савицкий, ещё раз все взвесив. Было логично. — уснули жители, а менты проснулись, как говорится.

— А с тобой… Ты не помнишь совсем? — перевёл плавно тему Денис, схватив чуть не поскользнувшегося на коре дерева товарища.

— Помню, конечно, просто так, для закрытия, бл…ть, паузы интересуюсь у тебя, — не смог удержать себя от некой язвительности на фоне не очень возможно дружелюбного знакомство с корягами и ветками, что могли бы ободрать кожу и ещё денёк другой саднить.

Данил не чувствовал даже, как медленно заходил в самую топь болота, невидящим взглядом смотря вперёд себя. Глаза затянулись белёсой поволокой и сердце сжало ужасной болью. Не физической. А на шею бросили аркан. Будто должна была наступить расплата. Из разжатой ладони медленно погрузилось в грязь зелёное яблоко. На груди лежал колос миса. Он не выбирал никакой траектории хождения по осоке — сразу напролом.

Не ощущал никакого дискомфорта, чувства холода, лишь слепую безмятежность, обволакивающую ком нервов успокоением. Вместо душного запаха горклой воды, что грозилась скоро заполнить его легкие мутью, тиной и травой, он чувствовал приятный запах озона, какой бывает после дождя от асфальта. От которого его обычно тошнило. Хотя Данил часто выходил и в самый дождь, ложась на чёрный и раздолбанный шипастой резиной асфальт, раскинув руки в разные стороны. Его прибивало, как и дорожную пыль. Холодные крупные капли хлестали по щекам, но ему было слишком хорошо в измоченной до нитки прилипшей одежде, с озябшими и подрагивающими пальцами, но согретому внутри. В такие моменты он забывал о том, что с ним что-то не так, что его дома ждёт ворох пустых блистеров и наломанных таблеток, которыми полнился стол. Видеть их не мог.

Посеревшие ссохшиеся коряжные деревья не пытались его остановить вовсе, подталкивая в спину и окружая кольцом. Если бы он начал чихать, то из его рта в разные стороны полетела бы комьями сырая земля в вонючую вязкую жижу, но утопшая сгнившая зелень не щекотала небо и десна.

— Данил!

Савицкий не мог открыть глаза, он видел все лишь в мутной проекции у себя в голове по ощущениям. Его за плечи тряс Денис, ибо он хорошо помнил его длинные узловатые пальцы и род прикосновений, тяжелое дыхание. Пощечина. Раз и тяжесть зажгла грудь треском рёбер. Хрящ грудины запружинил. Савицкий и не видел, и не чувствовал снова, что он заваливается на бок эмбрионно, подтягивая к груди ноги рефлекторно, потому что больно…

Легкие жгло, как кислоты выпил и очень-очень нестерпимо до скулежа больно. Впервые из него, как паразит вышел вместе с колющей болью и отхаркиванием хрип, и изо рта просто вытекала грязная зелёная вода, как под напором, безостановочно. Он возвращался к жизни с натуженным и рваным вдохом, боясь снова захлебнуться.

Денис прижал трясущегося в немом припадке Савицкого к своей груди резко, чтобы конечностями не удумал размахивать, рукой зарываясь в русые волосы. О упёр в никуда тупой взгляд, выступившие от слишком сильного кашля слезы, лились коротким потоком со скул и редкие, тяжелые вздохи срывались с уст. Сам испугался не меньше, по глазам было видно. Денис потихоньку его качал, массируя шею и затылок, что-то неразборчиво шепча в макушку. Наверное, успокаивающее.

Самому Данилу было всё равно — ничего не слышал. Его сковал страшный ужас наравне с иканием нервным, в порыве которого он не мог ничего сделать, кроме как обнять свои острые коленки и позволить себя ненадолго обнять. Мозг подсознательно воспроизводил, что его также за ворот вытащил из проруби двоюродный брат и тоже говорил, что все будет хорошо, прижимая к себе, пока вода с куртки Савицкого не залила их обоих до хрустящей ледяной корочки. Ничего хорошего не было.

Не знал сколько времени прошло Данил, когда его Денис осторожно приподнял, отодвигая влажные волосы, вглядываясь в лицо. Он пытался молча выявить, что с ним произошло и что сейчас не так. Тот смотрел в глаза напротив устало и осовело. Как будто даже мимо.

— Идти можешь? — надрывно спросил Вишневский. Для него было в новинку видеть, чтобы Даню так поломало, ибо даже при всем происходящем, той же ночью, на его лице всего на секунду промелькнула тень ужаса, но это не помешало ему нормально проспать, в то время, как Вишневский думал, что сдохнет от накативших паники, страха и бессилия при Обстоятельствах. Тот же просто лежал под боком, сжимая ладонь знакомого в своей, а когда уснул положил под горячую щеку.

— Что это было? — спросил, облизнув пересохшие губы Данил тихо-тихо, когда Денис его уже поднимал за шкирку и машинально, чтобы занять руки отряхивал от налипшего мусора с подобием какой-то забытой заботы.

— Мне бы знать. Но оно кончилось, — поежился Вишневский, ибо свою куртку он накинул на парня, которого придётся, видимо, на себе транспортировать. Но тот запротестовал, выставив руки вперёд и глядя настолько жутким леденелым взглядом, как будто Денис вырезал всю его семью у него на глазах. Тот отошёл, чтобы не спровоцировать приступ паники или агрессии, ибо руки Савицкого были снова зажаты в кулаки до побеления костяшек — успокойся, Окей? Я не подхожу, видишь? Ты чего, Дань?

— Ты меня позвал, — замогильным голосом ответил Данил, глядя сквозь парня.

— Нет, я не мог никак, — закачал головой Денис. — я тебя кричал, как мы разминулись, извиниться хотел, ты не отзывался, а потом вижу, что ты в болоте тонешь, я уж думал ты…

— Умер, — оборвал Вишневского Данил, позволяя подойти к себе немного ближе, демонстрируя безоружные ладони.

— Да, — согласился Денис, — Я просто не мог этого допустить… Но что это…

— Там так приятно было, — перебил, точно половину и не слышал Савицкий. Голос его стал мягким и он все ещё будто выговаривал это в трансе и в пустоту, — Знаешь, как люди описывают, когда умирают, мне до этого эти топи Чертовы снились… — лицо парня тут же помрачнело и снова начало стекленеть. А сейчас он совсем ещё закроется…

— Так! Дань, не нервничай, успокойся, — Вишневский приподнял его за плечи, едва встряхивая, — все уже кончилось, кончилось… Я тут, с тобой, говори, ну.

— Ничего не кончилось, оно всех нас убьёт, это лишь вопрос времени, — улыбка на доли секунды разрезала лицо Савицкого. Сошёл, как вторая кожа, его хитиновый защитный покров. — это место нас не отпустит. Могильник…

— Тихо-тихо, выберемся мы, — почти прошептал Вишневский, концентрируя на себе внимание и заставляя глубоко и спокойно вдыхать, придерживая за плечи, — тебе нельзя долго тут, иначе кома…

— Откуда ты знаешь? — оборвал его Савицкий, но уже размереннее, внимательно следя, как собеседник переводит взгляд, ероша свои волосы рукой. Он поднял собственный.

— Я таблетки твои нашёл, ну, пустые… Но начал подозревать ещё в автобусе, когда ты сказал, что тебе выпивку нельзя, — скороговоркой отчеканил Денис, — а потом они. У моей тетки такие же были, а она пипец запустила это. Осложнения страшные были, уколы, все дела, но понятно дело не сказал ничего, дабы лишний раз тебя не жалеть и… Я не скажу никому. Но из этого дерьма точно надо бы…

И Савицкий вырубился, упав навзничь вперёд. Не успел быть подхваченным.

Photo by Noah Buscher on Unsplash

Продолжение: Фата Моргана

Предыдущая часть: О потерянном времени

Начало: Чертовы пальцы

Хотите рассказать свою историю?
Зарегистрируйтесь или войдите в личный кабинет и добавьте публикацию!