Поднять веки. Фокус
Свет от фонарей отвратительно бил по глазам, не давая сфокусироваться на приближающихся силуэтах. Ничуть не хуже кислотного адреналина, что разошёлся по венам, как доза. Только ещё разрежал ночную мглу.
Савицкий фыркнул, сощурившись. Плохая аллюзия на Гурзуф. Тоже сначала идёт «Город», а потом не пойми чего… Только из кино это напоминало, максимум, группу «Кино» с их заунывными песнями. Это дерево в этом «Городе» обречено.
— Вот они, живы-здоровы, искатели приключений, что с ними станется, — гулкий голос Серафима, точно камни ссыпаются с обрыва, казалось, Савицкий теперь не перепутает ни с чем в своей жизни. Удушливо осел на слизистых и глотке с легкими запах горькой черёмухи.
Он помнил этот запах по похоронам мамкиной бабки. Отравление. Как валялся так подкошенный с мокрой футболкой на лице в тени под куском гранита, типа памятника перед церковью, ибо подумали, что солнечный схватил, а не всю ночь рядом с диваном, сжимая холодную руку просидел. Рядом с вянущим букетом черемухи. Думал, что так за руку обратно в мир живых выведет. Жарко, тридцать три градуса, а ладонь ледяная и больше тепло этого человека не согреет. От этого и холодно. Наивный и мелкий, что взять.
И сейчас она была слишком символична. Санитаром леса, что избавляется от ненужных элементов от разного, единственное объединяющее, что не от хорошего. Вокруг ее ветвей никогда не вились толпами насекомые. Во время цветения на неё не садилась ни одна из птиц, вокруг словно выжжен мёртвый круг. Напоминали эти Чертовы Пальцы один мёртвый круг, что просто засажен этой черёмухой. Одновременно присутствовал тонкий, едва слышимый запах мяты.
— По крайней мере не мёртвые, — отозвался Вишневский, демонстрируя их фигуры нехитрыми жестами.
«Почти» выплюнул про «Между прочим» как-то ворчливо Серафим, более взглядом не награждая и тихо. Денис не был уверен, что остальные услышали. Смешок его был противен.
«Тоже мне, выискался вождь», — подумал Данил.
К Савицкому шагнула Рыкова, распахивая объятия и прижимаясь всем телом. Как будто и впрямь переживала. Савицкий не верил. Не хотел верить. В ответ ее он обнимать не спешил, но позволил и провести по волосам, и снова облегченно себя обхватить за плечи, как тогда. Он же глядел за ее плечо с неким подобием напускного облегчения и непринуждённости.
— Знаете, кто совершенно не боится умереть? — неожиданно для самого себя проговорил с ледяным желчным смешком Данил, прищурив один глаз от наведённого света. Денис дёрнул головой, немо спрашивая, что он имеет ввиду. Но тот лишь растянул губы в улыбке.
— Кто же? — поднял взгляд мужчина, что сузились буквально на глазах.
— Тот, кто уже… Мертв, — с нотками задора отозвался Данил легкомысленно. Не собирался показывать, что он его боялся после того инцидента, слабо верилось, что это все ему приснилось. А самая лучшая защита — нападение.
— А вы тут какими судьбами? — быстро понял, что с темы нужно соскочить, Вишневский. Странно было видеть компанию из Регины и Оли. — И где Милена? Как Лёня? — вопросы он накидывал через несколько секунд, какие шли на ум, но при этом на какие получить ответ тоже было бы полезно, а не слова ради слов.
— Милена спит, небось, беспробудным сном, чего ей мы-то, — Данил сорвал растущий под ногами мис, устремляя искоса взгляд на горящую конюшню, — хорошо горит!..
Вишневский чертыхнулся. Нашёл момент сказать.
— Да, она осталась с Лёней. Он… Все также. — Регина, запнувшаяся от ледяного смешка Савицкого на середине, была перебита репликой Рыковой.
— Мы увидели, что что-то горит, а потом поняли, что только одно может в этой стороне. Это после того, как заезжали к Николаю, — сказала Оля, искоса поглядывая с неуютом на жадные языки пламени. По мере того, как они отходили от компании Серафима и Регины, по оговорённому намерению подождать местных волков в погонах, с крыши балка, будто кем-то вытолкнутая, вывалилась к ним под ноги. Савицкий даже удивился тому, что Рыкова не вскрикнула. — Серафим Андреевич согласился нам помочь, а он сказал, что вы ушли. На середине леса появилась связь и мы позвонили тебе, но… Потом ментам…
— Связь? Помнишь где? — заинтересованный Савицкий прихватил бесцеремонно Ольгу за плечи, не заботясь о том, как это выглядело. Последнее было неблагозвучно и непрактично. Тошнотворно. Не интересовало даже кому позвонили, пропустил бы мимо ушей. В глазах застыл нездоровый лихорадочный блеск, а слюни заполнили вязью сухое горло.
— Нет, конечно, — передернула плечами Рыкова отрицательно, стараясь чуть ослабить хватку своих плеч, — в темноте лес везде какой-то одинаковый, как из сказок Бажова, а что?
— Да ничего, могла помочь, — «Да только раздражила» мог ли он не озвучить это? Определённо, мог, как и озвучить додуманное окончание. Лес не может быть одинаковым априори, вся это женская сущность — видеть только то, что хочет, а не то, что нужно по исходу. Он закатил глаза. — Николай говорил, что здесь место есть, где связь ловит, — снисходительно улыбнись пояснил Савицкий. — Правда, холм за конюшней упоминал, а не лес. Но вы так глупо потратили позвонив ментам или пожарным, а не в службу ту же спасения… — он повёл челюстью. И впрямь глупо. Разница большая, как сучить или сучиться.
— Спасения от кого? — не верилось, что и впрямь она не понимает, но растерянная на фоне ранних слов ухмылка говорила об обратном.
— От самих себя? — Савицкому смешно, смешно до боли и булькающих звуков. Усмешка холодная, иного от холодной головы ждать не приходилось. Привык держать образ. Рыкова не могла тронуть лёд.
Серафим сверлил его взглядом. Остановился глаза в глаза. Будто до сих пор осмыслял его слова, зацепившись клещами за их далёкие отзвуки. А Данилу все равно было. Без того давно-давно умер, не в канаве в обнимку с бутылкой спиртного, купленной на последние деньги, но тем не менее ледяной, вытащенный из реки с кусками водорослей по подолу и льдом зажатым между зубами. А не из-под земли и обратно в землю. Всего-то будто он запустил руки в грудную клетку, как под током в попытке откачать, что руки провалились в разбухшее мясо и хрустящие кости, чтобы заставить зайтись снова в тихом гулком ритме. Заставил. Из него более, чем удачный аппарат жизнеобеспечения. Жаль ток электрофореза лишь симуляция.
— Тушить приедут вот-вот, — для разрядки обстановки было сказано на предложение Вишневского кому-то остаться тут, а остальным пойти домой, какая здесь уж ментура и тем более пожарная часть при котельной, тушить реку, что покрыта пятнами нефти и бензина с коробком спичек. Забавно… Роль свидетелей пришли на ум лишь потом.
— Как же я рада, что с вами все хорошо. — решила сбить повисший настрой Рыкова, когда они вернулись, ибо чувствовала дикое давление и манипуляцию на то, чтобы ей пришлось оправдываться. За что не понимала. Чего не понимала, того и не хотела, — Но почему вы ушли?
Адресовалось это более Вишневскому, так как от взгляда Данила непроизвольно передёргивало. Денис кратко, но в красках пересказал, пока Серафим проходил вокруг здания и был немного отвлечен, подгадан момент был более, чем удачно. Однако в то, что он человек, верилось все меньше, значит, не только у стен есть глаза и уши. Есть ли смысл в хоть какой-то шифровке? Савицкий засвистел. Звук был тонкий, пронзительный и резал уши.
— Не свисти, — это был Серафим, что возник из-за плеча, как домовой из печки.
— Денег не будет? — желчно поинтересовался Данил.
— Не принято. Свист раньше призывал тёмные силы, около минуты свист вызывал демонов. Так местные колдуны могли расправиться с врагами. А вот и пожарные, — ознаменовал подъезд машины даже отдаленно не похожей на пожарную Серафим. Здание более не трещало, будто огонь живой и почуял, пойдя на убыль перед приездом, — Погодите пока, я разберусь.
— Я задержусь, — Савицкий озвучил свою роль и предпочёл проигнорировать направленный на него убийственный взгляд.
— Ты что делаешь-то?! — прошипел, матерясь, на ухо парню Денис, схватив за шею. Он отвёл его в сторону, — Ты мне это брось.
— Успокойся и иди. По-английски. Пока по-русски не послали.
— Ты в курсе, что это вообще не успокаивает? — как успокаивать плачущего человека словами «Не плачь», ноль эффекта, — Не пойду я никуда, Дань, у тебя че там, бак потек? — тот шарахнулся от руки, как черт от ладана.
— Мы верим в то, что произошло с вами, не откалывайтесь, ребят, — проговорила Рыкова, подходя с Региной к парням. Не намерена более была оставаться в стороне. Она сложила руки на груди. Настрой ее был решителен. — это сейчас максимально некстати, ибо произошло кое-что ещё.
— Что-то фантастичнее? — повёл плечами Вишневский, отпуская Данила. Тот хотел добавить в догонку ещё что-то едкое, что могло бы задеть, но прикусил язык. Не надо.
— Если пообещаете никаких секретов и разгулов одиночных. — «Одиночных, да и тех на пару» Савицкий кивнул за двоих, чего ему… Слова его не имеют абсолютно никакого веса, он даже меньше, чем хозяин ничего. Таким легко. Рыкова с сомнением кивнула, потому что с этой информацией все равно что-то делать надо было. А несколько голов лучше одной, если речь не идёт, конечно, про лернейскую гидру.
— Регина говорит, что видела фото, совсем недавние, — сделала оговорку Рыкова. Савицкий не стал уточнять касаемо того, как же они поняли, что недавние. Прямо «Король говорит», что озвучить за себя не может, — дяди Николая покойного и там был он, Ника, Гера…
— А Нику я видела до этого, н-но… С Н-н-николаем. С моим дядей, они шли со стороны леса по деревне. А мой дядя уже г-год, как почил, — не немая, но дефект речи сильно бросался в глаза. Савицкий поймал себя на мысли, что не сталкивался с ней так, открыто.
— Стало быть, душу отдал богу, но продал дьяволу, не такой уж он и мёртвый, как оказалось. — Данил засмеялся, стараясь унять подкатившую волну. Его пробирало зачастую гораздо и гораздо позже произошедших событий, если приходилось нервничать или около подобного. На смех и мат, иного не дано.
— И это не «кажется», — перебила девушка.
— Кажется — креститься надо, говорят, нечисть отпугивает, — у Савицкого закралось ощущение, что она недоговаривает, его придирка к словам была не более прихоти и неуместна. Недоговаривает, причём, весьма много и по делу. Не озвучил.
— Говорят, что кур доят. Это же одни и те же люди, на фотографиях, что датированы многим раньше, — тон предполагал наличие предположения, но Данил засмеялся. Неизвестно, от неуверенности или же наоборот. Регина продемонстрировала не идентичные, но весьма похожие снимки на телефоне. Кто-то будто перевешивал их на стене, иные же были…
— Почувствуй себя замурованным живьём, — ухмыльнулся Савицкий.
— Я думала я «Тог-го». — раньше Регина казалась не более довеска к тому же Лене или компании в целом. Всегда есть тот человек, что скромно стоит в уголке, не смеётся над общими шутками и странный. Субъективность, но если спросить у некоторых людей, с большей вероятностью сойдётся. Так Савицкий вычленил для себя Регину. Как ту, что если не немая, то слово сказать — не скажет, будто под проклятием каменной находится. Сейчас же был приятно удивлён.
— Здесь есть товарищи и «потовее».
— Тут чьи-то останки… — послышалось в устоявшейся тишине после реплики Савицкого, что образовала некий вакуум. Каждый о своём задумался. Лица ребят округлились и недружно, не сговариваясь, они ломанулись поближе, чтобы уточнить не ослышались ли они. Один лишь Данил степенно зашёл за спину Вишневского в полной уверенности и осознании, что конечно, нет. Даже предположил было чьи это могут быть останки, явно не собаки или кошки, чтобы так говорить вслух. Особенно, коли все же их двое, но уже больше двух — говорят вслух.
Девушки отвернулись не в силах смотреть. Не заметили, как разверзлись и хляби небесные. Вот уж от восточного Мордора… До малахитового, выбитого в камне золотом, города. Савицкий же немигающе смотрел на порядком сгоревшие кости с налипшими кусками одежды и островком волос на черепе. Ощущение было странное. Походило, как если бы его смяли и выбросили в слив или перерезали пуповину, ты ещё не понимаешь, что тело твоей матери мертво уже несколько минут…
Иначе своё состояние, уже трясущийся в ментовском уазике по дороге в ФАП, Савицкий описать не мог. Он одним только затылком в плечо утыкается Вишневскому. Тот отросшие патлы его приглаживает рукой машинально.
«Не поминай лихом, да не буди покуда тихо. Он и есть то самое лихо» пронеслось в голове и сразу всплыло, что меньше всего живут те, кто много знает. Следующая Регина?
Photo by Dave Herring on Unsplash
Автор публикации
