Амертюм. Не велено
Туманов проснулся от солнечного света, бьющего в глаза. Он зажмурился и перевернулся лицом в подушку. Голова болела от выпитого за компанию с Дмитрием и недостатка сна, но солнце уже сделало своё дело — коварно его разбудило. Он потянулся и решил, что из постели выберется, только если на завтрак его пригласит сама Омелина.
Туманов лежал, пока лежать не надоело. О нём так никто и не вспомнил, и это показалось ему как минимум неучтивым. Хороша же хозяйка, поселила на отшибе за семью замками и забыла.
Раздался тихий стук. Туманов радостно дёрнулся, принял красивую позу и крикнул:
— Войдите!
Вошла девушка в простом сером платье, поклонилась, повесила на спинку стула чистую сорочку и спросила:
— Умываться будете, господин Туманов? Вас приятель разыскивал, Хворостов. Проводить его к вам?
— Марья Сергеевна встала уже? — спросил он, не ответив на её вопросы. — Я хочу пожелать ей доброго утра.
— Она больна, — ответила девушка.
— Неси мне воды, а потом сразу к ней веди.
— Никого к ней пускать не велено, — сказала девушка и вышла.
«Внезапная болезнь в доме с вампирами?» — подумал Туманов, собрался быстро и пошёл искать её комнату. Он свернул туда, куда ушла вчера она, и увидел двоих свирепого вида молодцев с алебардами, стоящими по обе стороны от белых дверей. Одеты они были одинаково, и одежда их напоминала военную форму, только без всяких знаков отличия.
«Но алебарды? — подумал Туманов. — Для чего они тут?»
Далее пройти ему не дали.
— Никого пускать не велено, — сказал один из молодцев.
— Вы прежде обо мне доложите. Я Туманов. У меня очень срочное дело к Марье Сергеевне.
— Не велено.
Парень отвернулся и уставился в одну точку, словно Туманов исчез для него.
— А я подожду, — сказал Туманов и уселся на подоконник напротив.
Через четверть часа, за которую никто из охранников не издал ни звука и не шелохнулся, дверь отворилась, и вышел Полунский с подносом, накрытым платком. Туманов бросился к нему.
— Павел Эдмундович, вот неожиданность! Посодействуйте: никак к Марье Сергеевне не пробьюсь, ряженые не пускают.
Он заметил на сорочке Полунского бурое пятно, которое тот досадливо прикрыл, прижав к себе поднос.
— Неожиданно встретить доктора у покоев больной? А парни молодцы, роль свою твёрдо знают. Марья Сергеевна отдыхает, но вы ведь не уйдёте, пока своего не добьётесь? — Полунский сделал знак открыть двери. Туманов вошёл вслед за ним.
Омелина полулежала на постели среди множества подушек. Шторы были плотно задвинуты, у изголовья горела свеча. Сильная бледность придавала её лицу свечение, делая его ещё более красивым, но вместе с тем и пугающим.
Туманов поцеловал её прохладные пальцы.
— Вам бы в сад, Марья Сергеевна. Сегодня так тепло, так солнечно, — сказал он наигранно весело.
— Марье Сергеевне нужен покой, — сказал Полунский. — Если это всё, ради чего вы рвались сюда…
— Да, уже ухожу… Надеюсь, вы скоро поправитесь, Марья Сергеевна.
Вместе они дошли до кабинета Полунского.
— Она не поправится? — вдруг понял Туманов.
Полунский кивнул.
— Что с ней?
— Малокровие или что-то вроде, — ответил Полунский. — Узнали вчера что-нибудь?
— Пока ничего определённого, увы.
Полунский улыбнулся снисходительно, словно иного ответа он и не предполагал, и скрылся в кабинете, закрыв дверь перед носом Туманова.
На поздний завтрак пришли немногие. Из молодёжи и вовсе была только пара заспанных племянников и сестра Хворостова. Лариса, загадавшая, что ни за что не заговорит с Тумановым первая, забыла о своей клятве, едва увидев его.
— Вы чем-то расстроены, Андрей Венедиктович? — спросила она, когда он сел рядом.
— Да, Лариса Аркадьевна. Мне стыдно, что я не сдержал данного вам слова, — сказал он, опустив глаза в тарелку. — Как я могу искупить свою вину?
Он умел говорить то, чего от него ждали. Лариса улыбнулась, от её обиды не осталось и следа.
— Будет достаточно, если вы погуляете со мной по саду.
— Хорошо. Ведите.
Эта прогулка была ему совершенно не нужна, но не всё же должно быть ему в удовольствие. Они вышли в сад. Туманова снова удивило отсутствие людей. Никакой обычной хозяйственной суеты не было.
— А чем вы занимаетесь, Андрей Венедиктович? — спросила Лариса, сворачивая в берёзовую аллею.
— Прожигаю жизнь, трачу чужие деньги, увлекаюсь женщинами, ищу вампиров.
— Вампиров, Андрей Венедиктович? Вы верите в эти сказки?
— Даже вам смешно, да? Хочу верить. Устал от обыденности. Вы ведь верите, что душа живёт бесконечно в раю или в аду? А я верю в то, что иногда она вечно живёт вместе с телом на этой земле… У вас и у меня нет подтверждений нашей веры, а потому наши убеждения как одинаково правдивы, так и одинаково ложны.
— Нет, вы, верно, подшучиваете надо мной? Михаил говорил, что вы наукой были увлечены. Разве наука признаёт вампиров?
— Наука пока и существование души не доказала. Тем не менее… Вот у вас, Лариса Аркадьевна, есть душа?
— Есть, — уверенно сказала Лариса.
— При этом вы её не видите, а можете лишь догадываться о ней. Ну вот и представьте, что где-то живёт вампир. И он существует независимо от того, верит ли в него кто-нибудь или нет.
— А какие они, вампиры?
— Не знаю. Наверное, такие же, как мы. Татьяна Францевна чем не вампир?
— Полунский похож на вампира, — шёпотом сказала Лариса и посмотрела с испугом по сторонам. — На нём креста нет. Я столкнулась с ним пару дней назад, и мне всю ночь кошмары снились… А ещё днём раньше Таисья Никодимовна, сестра Полины Никодимовны, занемогла и послала за Полунским. Пока его дожидалась, она выпила святой воды и порог окропила, так вот, доктор не смог к ней в комнату войти! Постоял у порога, сказал, что она здорова, а все болезни у неё от неумеренной фантазии, и ушёл.
— Вы юная и впечатлительная, — сказал Туманов, усмехаясь про себя. — Не знаю, что Полунский из себя как доктор представляет, но вампир из него никакой. Погода меняется… Солнце скрылось, ветер…
Они торопливо пошли к дому. На ступенях стояла Омелина, подставив лицо мелкой измороси, оседающей на её каштановых волосах невесомой вуалью.
— Вам лучше? — спросил Туманов, отпуская руку Ларисы.
По лицу Ларисы скользнула ревность: с ней он не заговаривал таким голосом и смотрел иначе.
Омелина кивнула и слегка улыбнулась.
Туманов открыл дверь перед Ларисой, но сам не вошёл, оставшись на ступенях.
— Отчего здесь тишина необычайная?— спросил Туманов. — Будто вымерли все.
— Дождя боятся, — ответила Омелина.
— Разве в нём причина? Быть может тому виной слухи о вампирах?
— Я не увлекаюсь слухами, Андрей Венедиктович.
— Разве вас не смущает молва, что в городе ваш бал окрестили вампирским?
— Наоборот, это придаёт довольно заурядному событию флёр таинственности. Даже вы поверили, хотя производите впечатление здравомыслящего человека. Фантазии о вампирах более свойственны романтичным барышням.
— Чувствую, что раздваиваюсь. То, что я недавно узнал, позволяет допустить существование вампиров, но разум противится. Это место на меня странно действует. Песчаные дорожки, с которых нельзя сходить, истории про пропавших девушек, игры на душу, слепой танцмейстер, колыбельная матери…
— Усадьба окружена блуждающими болотами, — сказала Омелина, сходя со ступеней. Туманов двинулся за ней. — Они то появляются, то исчезают. Песок позволяет увидеть твёрдую тропу, на воде он оседает. Это не мистика и не глупости, как вам показалось вчера, а разумная предосторожность. Пропавшие люди в нашей местности не редкость, топи действительно опасны. Ставить душу на кон абсурдно, ведь что бы ни поставила в ответ Полина Никодимовна, её ставка равна вашей не будет. Ну а Петер и вовсе безобидный господин с безупречной репутацией. Он совершенно серьёзно утверждает, что ставил танцы не на одном бале вампиров, — Омелина улыбнулась.
— В оранжерее я слышал голос матери и даже видел её. Полагаю, причина в запахе тех цветов?
— Возможно. Пётр Константинович, уважаемый в городе ботаник, говорит, что этих цветов боятся вампиры. Кто знает, как они на людей действуют?
Туманов улыбнулся при упоминании имени его дяди и вспомнил реакцию Татьяны Францевны на цветок, но говорить об этом не стал. Ему захотелось, чтобы всё имело простое объяснение.
— Пусть окажется, что вампиров нет, — сказал он.
— И чем тогда вы займётесь? Отправитесь разыскивать русалок и оборотней?
— Хорошее же у вас обо мне мнение, Марья Сергеевна. Впрочем, вы правы. Ни на что дельное я не способен. Мне всё давалось легко, я избалован судьбою, а потому рано пресытился и разочаровался в жизни. Праздность развращает. Я был уволен с военной службы за скандал, а на гражданской себя не нашёл. Мне нет нужды заботиться о пропитании, да и заботиться не о ком. Но ум жаждет занятия, причём занятия неординарного, ведь моё самолюбие мнит, что я именно тот человек, которому доступно большее, чем всем прочим. Знаете, каков был ход моих мыслей? На пустом месте истории о вампирах бы не взялись, пусть многое в них искажено и приукрашено. Их существование тайна, недоступная простым смертным, но уж я точно способен во всём разобраться.
— И кто же поддержал вас в этом?
— Пётр Константинович, тот самый ботаник, о котором вы упоминали, мой дядя. Он не без странностей, но его доводы показались мне убедительными. Если отбросить мистическую составляющую, то вампиризм станет объясним и реален. В древности люди придавали многим природным явлениям божественный смысл, сейчас всё имеет научное объяснение.
— Допустим, вы объясните себе сущность вампиров, но что будете делать дальше?
— Уничтожать их. Они несут зло.
— Разве мало вам зла без них? Боритесь с нищетой, несправедливостью, подлостью. Всё это прозаичнее, но и бед приносит не меньше. Зачем искать мифических вампиров, чтобы спасать мир от них, если рядом есть люди, которым ваша помощь нужнее?
Туманов промолчал, соглашаясь со справедливостью её слов. Что мог он ответить ей? Что фантазии влекут его больше постылой реальности? Что ему нет никакого дела до чужих страданий, но хочется развлечь себя чем-то необычным?
— Вы рассуждаете как взрослый человек, хотя младше меня и той же Ларисы Аркадьевны, — задумчиво проговорил Туманов. — В вас нет и тени присущего девушкам вашего возраста кокетства, а уж женщин я повидал немало…
— Неверно оценивать возраст, полагаясь только на внешность, Андрей Венедиктович.
— Примерно то же я сказал Полине Никодимовне относительно зрелости своей души, она подняла меня на смех.
— Все мы не те, кем кажемся. Вы промокли. Возвращайтесь в дом.
Туманов хотел сказать, что готов бродить с ней сколько угодно, и обернулся к ней, но Омелиной не было. Наверное, она свернула на незаметную тропинку среди шиповника и серебристых ив, а шум дождя скрыл звук её шагов. Он не посмел искать её и зашагал к дому.
Photo by Mihai Moisa on Unsplash
Автор публикации
