1915-й. Спокойствие
Крепп выскользнул из-под одеяла, приложил ухо к двери. Приятель Дмитрия — граф? Ах, он ещё и барон? Час от часу не легче… И Ксения Фёдоровна тоже хороша, то на него из-за офицера ругалась, теперь с бароном любезничает. Не могла будто с порога от ворот поворот дать. Он вернулся в постель, но происходящее в гостиной волновало и занимало его безмерно, и больше минуты пролежать он не смог. Поискал свою одежду — её нигде не оказалось. Пижама была ему сильно коротка, выйти в ней к дамам — не миновать конфуза, но настроен он был решительно. Крепп завязал плед узлом на груди и шагнул в гостиную.
Елизавета посмотрела на Алекса печально. Несуразный Крепп был более похож на друга Дмитрия, чем этот вальяжный господин.
— Наверное, вы с Дмитрием давно не виделись? — уточнила она. Брат сильно изменился за последний год и с показным упрямством перестал общаться с местными дворянами, за что его небезосновательно считали сумасбродом.
— Он изменился за последнее время, но не скажу… Мы разделяем с ним взгляды на вещи, — щёлкнул языком Чижевский, — но мне моё положение не позволяет высказывать всё столь открыто. Искренне ему завидую. Но всё же ещё не до конца известно, что нас там ждёт в будущем.
«Поэтому держаться вместе, это то немногое, что остается», — качнул головой Чижевский, ему не нравилось, надо было заканчивать эту комедию, но уже было поздно, гнуть надо, фактически он ни в чём не наврал и упрекнуть его в чём-то будет весьма сложно. Тимофей сказал всё достаточно размыто, но чтобы до Бережинской дошло, а он уверен, что дошло в понятном контексте.
Крепп покашлял на пороге, чтобы ненавязчиво привлечь к себе внимание, никого не испугав.
— Какое явление… — насмешливо сказала Ксения, не показывая недовольства. — В постель немедленно! Обморока тут ещё не хватало.
— Да, Андрей Орестович, вернитесь в спальню. Доктор не разрешал вам вставать, — поддержала её Елизавета.
— Андрей Орестович, рад видеть вас в здравии, — кивнул головой Чижевский. — От Дмитрия вам пламенный привет и как можно скорейшее выздоровление, — акцентировал Чижевский первое с неким уколом, — ибо с вами нам тоже нужно будет обсудить положение дел, всё же отлеживались бы к нам ближе, мы по вам соскучились.
Ксения чуть заметно кивала и слушала с лёгкой улыбкой, не спуская глаз с Чижевского. Гость быстро приспосабливался к любым обстоятельствам, но очевидно, что Крепп его впервые видит.
***
Уманский расхаживал назад-вперёд лениво, меряя комнату шагами от безделицы, а Константин уже начинал нервничать. Он брата за плечо опустил на подлокотник кресла, где сидел сам.
«Кто-то же его втянул в это? А если у него уже проблемы возникли?» — подумалось Константину со вздохом. Виски начали пульсировать под давлением мыслей, что грозились размозжить черепную коробку. Они свои лица уже показали, оставалось всё меньше путей, как отступления, так и наступления…
Уманский не без удовлетворения ел принесенную варёную курицу, и казалось, что он совершенно не переживает, олицетворяя собой исчерпывающую уверенность. Как будто он просчитал множество ходов вперёд, знал универсальный рецепт от всех проблем, или же их попросту проблемами не считал.
— Алексей, меня начинает это напрягать… — закатил глаза Константин, массируя виски после того, как глянул на часы.
— Расслабься, — посоветовал Алексей, хлопнув брата по плечу.
— Почему ты так спокоен? — спросил Константин.
— А это такой тип людей, — пожал плечами флегматично Алексей, — что ущемлённый хоть в мелочи, будет стараться из кожи вон и делать сверх меры в противовес. Не назло. Читал ли ты «Бесов» Достоевского? — бровью дёрнул Алексей. — Таков его образ героя-революционера, неотверженного борца за справедливость, ненавистника классовых распрей и при этом работающего на скольких… Раз, два… — он картинно задумался. — На пятерых людей, смог, молодец. Чья сторона будет выгоднее, туда он и пойдёт, это едва ли соотносится с тем, с чем можно принести знамя победы, а это обычная политика. Сердца нет, а ум требует силы, а это значит, что за проигравших он сражаться не будет изначально, — резюмировал Алексей Петрович.
— К чему ты клонишь, Лёша?! Какие победители и проигравшие, ты говоришь так, словно одной ногой в старом, а другой в будущем! — но слова Константина были перебиты объятиями и ровным тоном.
— А между ног ужасная действительность. Подожди пару лет и ты поймёшь о чём я, — улыбнулся расслабленно Уманский.
— Да как ты можешь, Лёш, как… Я всё понимаю, но это уже что-то!.. От «неизвестно, что будет» сразу до того, чтобы отдать предпочтение революционерам, что сидят по ссылкам! Уму немыслимо! Ты может и знаешь, что делаешь, но ты делаешь заведомо неправильно… — качнул головой Константин, злиться было бесполезно, он это понимал, но и понять самого Алексея отчаянно не мог, что он хотел, чего добивался, что происходило в его голове, никак какие бесы куражились…
— Я не отдаю предпочтение революционерам, Константин, я тебе сухо констатирую, что путь мой в монархической царской России завершён. Ты сам понимаешь, что кроме должности при штабе меня мало что ждёт. Это центризм и здоровый эгоизм, — кивнул головой уверенно младший Уманский. — Нет применения, и если там ум над сердцем властен, то я привык доверять сердцу. Оно говорит, что… Надо плыть по течению, а по течению сухим не получится. У тебя я единственный брат, у матери и отца второй сын. А у себя я авантюрист, что не собирается мириться с тем неприятелем, сюрпризом жизни и падением вниз. — «Если анархия, то возглавлять, если монархия, то не глупость гражданская», — он не оставил мысль о том, что он должен быть лучшим, как и о бессмысленности занимать какую-то одну негибкую позицию.
— Стало быть, и оплошать не боишься? За проигравших поиграть? — кольнул на нужное место Константин, и Алексей рассмеялся:
— Как сам заметил: пока их нет, но прогрессивный блок образован, неудачи на фронте не воодушевляют, ситуация в городах тоже, эта чаша может переполниться, и не отделаться тогда манифестом мнимого конституционализма. Мне всё равно, где и как, я думаю о себе, но в том случае это будет фатально. Что хуже объединения рабочих, крестьян, политических противников и всё в одном котле? Напомнить о гарнизоне Петропавловской крепости, а они свои… Власть им не уступит. Мало кто о людях думает в этот момент, революция это такое же создание власти, как «Левиафан». Чижевскому, как фигуре теневой, же нужен его «Принц Гарри», да и зная, что тебе может прилететь ни с одной стороны, так с другой, ты имеешь неплохую мотивацию… — касаемо оплошности и Тимофея прокомментировал Уманский. — Да и на этот случай есть план. Плох тот стратег, что не имеет альтернатив, это как Колумб без Америки, а тут… У меня есть причины держаться за монархию, как и нет. Есть. Я просто хочу знать, что происходит, моё дело не делать, — усмехнулся Алексей. — Собирайся, он сюда не пойдёт, предлагаю пересидеть в кофейне напротив, так и увидим.
— А если придётся воевать друг против друга? Если всё же перевесят причины «против», — посмотрел в глаза Константин. — Я от присяги не отступлю, — сразу добавил он.
— Значит, так тому и быть? — пожал плечами со слабой улыбкой Уманский. Это было на поражение, он же не сможет, и эта слабая попытка доказать обратное ничего не показала.
Когда Уманский щёлкал замком дверным, с глухим скрипом открылась входная дверь парадной. Братья больше не проронили ни слова, находясь каждый в своих мыслях, и Алексей даже на какое-то время подумал, что зря он это всё, как какое-то наваждение, но и с другой стороны, объективно, он делал всё правильно, он не готов мириться со всем.
— Не успел приехать, а уже встречают, — послышался смешливый и довольный голос.
Обернувшись, Алексей увидел его обладателя.
— Сергей?!
— Алексей Петрович! — пришедший поправил фуражку движением отточенным, притопывая на армейский манер.
— Что ты тут делаешь? — Уманский крепко зажмурился, убеждаясь, что ему не кажется.
— Я так понимаю, ты не рад меня видеть? — притворно обиженно спросил Сергей, закатив глаза.
— Рад… Просто… Очень рад! — мысли гениальные не только у гениальных людей рождаются, это понял Уманский прямо в тот момент. — Право, только мы собирались в кофейню, составь компанию, там уж и поговорим!
Кофейня встретила приятным ароматом кофе и сдобы, домашняя атмосфера окутывала небольшое помещение. Тёплый свет лился как на прилавок, так и на отдалённые части заведения, рассекая мрак горящим клинком.
— Сергей, а ты тут какими судьбами? — первым нарушил молчание Уманский.
— Проездом, но ты, гляжу, вполне себе держишься, освоился, — кивнул с улыбкой уверенно Сергей, сначала на стол положив фуражку, после уже и сам сел.
— Будешь смеяться — нет, — качнул головой Алексей. — Сергей, ты же сейчас в более стабильных отношениях с департаментом полиции?
— Смотря с какой целью интересуешься.
Сергей был убежденным монархистом, и всей правды ему говорить было нельзя, врать ему — становиться вторым Чижевским, тоже слабое удовольствие.
— Есть там человек Дмитрий Бережинский… — вошёл в диалог Константин, метнув взгляд из-под опущенных бровей.
— Такого не помню, — после небольшой паузы, видимо вспоминал, изрёк офицер, ожидая продолжения, находясь даже в некой заинтригованности.
— Не совсем он нас интересует, но тоже было бы замечательно, всё же не заставишь говорить, что тебе нужно, — Алексей молчаливо смотрел какое-то время на Сергея. — Нам бы одного человечка по распоряжению Дмитрия срочно в департамент доставить, арестовать… Андрей Крепп.
— С этой ролью вполне и я справлюсь, нечего напрягать людей, чем меньше знают, тем лучше, меня в департаменте знают, но зачем эти товарищи вам, товарищи? Просветите? — подозрительно дернул бровью Сергей.
— Переговорить нужно, всё же делами нечистыми занимаются, голову поставить на место. Я разобрался бы, да меня уже знают и мне не поверят, а проблемы могут быть для достопочтенных людей. Пожалуйста, не спрашивай, прошу… — Алексей не сильно хотел просвещать Сергея, но чем короче и надежней путь, тем было лучше. — Там наш товарищ, Чижевский, уже час спектакль разыгрывает, обратишься к нему, как к Алексу, времечко тик-так, у Дмитрия проблемы, и он срочно нужен с господином Креппом. Скажешь, свои. И на Елизавету внимания не обращай особо, говори, что просвещать не имеешь ни времени, ни права, сам знаешь… Ибо время — деньги.
— Твоя? — проигнорировал последнее, закуривая Сергей. — Решил всё же наконец откинуть прошлое?
— Не моя, но да.
— Видишь, Петербург не так уж и плох, — хлопнул по плечу Уманского офицер. — Сейчас не спрашиваю, но тебе доверяю. Верю, что потом просветишь.
— Несомненно.
Photo by Luidmila Kot on Pixabay
Предыдущая часть: Незваный гость
Автор публикации
