Возвращение. Претензии
Отныне раз в неделю каждый дворянин должен был являться на бал в замок Денебуа. Отказы не принимались, и те, кто пропустил бал, обязаны были выплатить штраф. Только нежелание расставаться с деньгами вынудило Рауля приехать в этот раз. Сто золотых монет он уже выложил в казну.
Среди разодетых гостей он выглядел инородным в своём охотничьем костюме, заляпанном грязью, но его это нисколько не смущало. С высоких сапог летели ошмётки грязи, в руке болтался добытый им гусь, которого он держал за шею.
— Эй, любезный, присмотрите-ка за моим гусём, чтобы не спёрли, — сказал Рауль первому попавшемуся дворянину, который шарахнулся от него в сторону. Рауль пожал плечами в немом недоумении. Гусь опустился на обитое бархатом кресло.
Невозмутимо он прошёл к столу с закусками, не спеша перекусил, отмечая про себя, что приготовлено весьма недурно, выпил вина. Что делать дальше, он не знал, а бесед заводить не имел желания. Знакомое лицо привлекло его внимание, и он направился к Кристель, не сводя с неё въедливого взгляда.
— Потанцуешь со мной, рыжая? — спросил Рауль и подал ей руку.
— И хотела бы отказать, но причин не вижу, — ответила Кристель с лёгким поклоном. Она была в голубом платье, этот цвет придавал ей чистоты и хрупкости, тем самым создавая ещё больший контраст с графом де Алезарном.
— Что-то я не вижу герцога, — сказал Рауль, покрутив головой. — Не от меня ли прячется?
— Как вы могли такое подумать, ваше сиятельство? Герцог болен, он открыл бал и удалился в свои покои.
Граф несколько раз с наслаждением наступил Кристель на ноги, не позволяя ей отстраниться от него.
— Прости мою неловкость, — сказал он. — Редко на балах бываю. Дела да заботы о хлебе насущном. Некогда паркет в герцогском замке полировать. Ты зато и танцевать наловчилась, и знаешь всех и каждого…
— О, да, много чего знаю, граф, в том числе и о вас, — сказала Кристель.
— Верно сплетни какие-нибудь, — буркнул граф. — Поделишься?
— Сплетни так сплетни. Говорят, вы странствовать любите. Неделями пропадаете.
— Ну так что же, такое моё развлечение, — ответил Рауль спокойно, но уже интуитивно понимая, что последует дальше.
— А когда возвращаетесь, — продолжила девушка, пытливо глядя ему в глаза, — много добра разного привозите.
— Что же, и вещи красивые я люблю, — он улыбнулся недобро и сильно сжал руки Кристель. — И женщин люблю красивых.
— Да тоже ничего предосудительного, — сказала Кристель, поморщившись от его медвежьей хватки. — Одно досадное совпадение: порой редкие вещи оказываются у вашей сестры Зефирайн или близкой подруги мадам де Лорентин, которая поспешно нас покинула. И почему-то эти вещи числятся в описях украденного у дворян имущества…
— Ты что болтаешь, рыжая? — спросил Рауль, увлекая её к стене.
— Спокойнее, граф. Сами же сказали — сплетни. Продолжение хотите послушать, или охрану позвать?
Рауль оглянулся. Готье Гуадинот смотрел на него в упор, несколько человек, одетых скромнее других гостей, тоже не спускали с него глаз. Рауль отер рукавом испарину, выступившую на лбу.
Матис подошёл к Марси и Этьену, сидящим в креслах. Маркиза сразу отметила его мрачный вид, но при Этьене задавать вопросы по этому поводу не стала. Она чувствовала, что вот уже несколько дней с ним что-то творится. Матис перестал смотреть ей в глаза.
— Посидите с нами, Матис, — предложила она нейтральным тоном. — Здесь разворачивается забавный спектакль, — Марси кивнула в сторону танцующих.
— Кто этот мужчина? — поинтересовался Матис с безразличной улыбкой, хотя внутри закипала ревность.
— Граф де Алезарн, брат Зефирайн, — ответил Этьен.
— И чего ему нужно от Кристель?
— Вероятно, он недоволен той ролью, которую она сыграла в побеге его сестры, — предположил Этьен. — Хотя ему следовало бы предъявлять претензии Лансу.
— Вполне возможно, что она и Готье надоумили его это сделать, — сказала Марси. — Эта дрянь с каждым днём получает всё больше влияния.
— Прошу вас, маркиза, не говорите о ней в подобном тоне, — сказал Матис. — Это всего лишь предположения, — заключил он более мягко.
Марси обиженно поджала губы. Герцог нарочно пытается вывести её из себя?
— Матис, и вы попали под её мнимое обаяние? — с едкостью спросила Марси. — Никто не знает, кто она такая и откуда. Разве что Гуадинот, такой же проныра и проходимец…
Рауль посмотрел в распахнутые зелёные глаза Кристель, словно пытаясь отгадать, чего от неё ожидать.
— Давай дальше, — усмехнулся криво граф. Попробует дёрнуться — живым ему отсюда не выйти.
— Позволите пропустить подробности, о которых вам и так известно? — спросила Кристель с милой улыбкой. Рауль кивнул. — А дальше вы помогаете герцогству, добровольно пожертвовав на его благо некоторую сумму и вернув украденные драгоценности, а мы забываем совпадения и сплетни. Мало ли что говорят.
— Забавно придумано. А какие гарантии, что мне не предъявят это снова?
— Честное слово господина Гуадинота — лучшая гарантия, — сказала Кристель. — Да и выбирать не приходится, не то у вас положение, граф.
— Забрать украденное — это и воровством не назовёшь, да? — ухмыльнулся Рауль.
— Назовите как вам будет угодно, — сказала Кристель. — Так могу я передать, что вы согласны?
— Будто выбор есть, — пробурчал граф. — Но одно условие — пусть с меня снимут обязанность ошиваться здесь. Тогда и герцогу отсиживаться по углам не придётся.
— Думаю, это можно устроить, — улыбнулась Кристель. — И кстати, в перерывах, когда вы не наступаете мне на ноги, вы прекрасно танцуете, граф.
Матис увидел, что Алезарн наконец отпустил Кристель из своих рук, но наклонился к ней и что-то сказал, отчего девушка растерянно улыбнулась, после этого граф покинул зал. Мёртвый гусь остался лежать на кресле.
Готье отвёл Кристель в сторону, они коротко переговорили, и она ушла. Матис поспешил откланяться. Марси, рассчитывающая на приглашение на танец от Матиса, расстроилась, и Этьен это заметил. Без него бал для неё стал неинтересен.
Матис догнал Кристель на лестнице, схватил за плечи и развернул к себе.
— Что Алезарн тебе сказал? — спросил он отрывисто.
— Пообещал свернуть шею при следующей встрече, — беззаботно ответила Кристель, которой хватило пары минут, чтобы справиться с эмоциями.
— У него были на это причины?
— Думаю, да. Как и у многих других.
— Я не понимаю, Кристель, чем ты занимаешься, — сказал Матис, привлекая её к себе и целуя лицо. — Кто ты и откуда свалилась на мою голову, но мне хочется защитить тебя от всего света. А вместо этого я стою вдалеке и смотрю, как какой-то медведь угрожает тебе.
— Матис… Поверьте, быть в стороне от меня лучше и благоразумнее, — сказала Кристель.
— А я не хочу в стороне. Я приду к тебе ночью.
— Мне надо собраться в дорогу, завтра я уезжаю.
Матис не успел ни ответить, ни возразить, заметив Марси, стоящую внизу. Кристель тоже её увидела, улыбнулась герцогу и выскользнула.
— Теперь многое мне стало понятно, герцог, — сказала Марси холодно. — Вы не теряете времени даром.
Матис приблизился к ней и взял за руки, и она даже не сделала попытки отстраниться.
— Что же мне остаётся, прекрасная маркиза? — спросил он с обольстительной улыбкой. — Вы равнодушны ко мне.
— Вы ошибаетесь, герцог, — проговорила Марси с волнением.
— Надеюсь, у меня будет возможность в этом убедиться, Марси. Что же до Кристель, мне скучно и хочется развлечься. Вы знаете, что мои симпатии отданы Этьену, а потому мне интересно разобраться в играх его противников. И нам следует быть осторожнее, маркиза, вы были правы, здесь нет ни одного укромного уголка.
Едва Матис ушёл, как появилась Ирма с подносом. Марси поняла вдруг, что они услышали бы её шаги издалека, но было тихо. Значит, всё это время служанка стояла рядом и подслушивала. А раз Готье выбрал её для работы в северном крыле, то понятно, кому она всё передаст.
— Иди за мной, — приказала ей Марси и пошла к себе.
Она вошла в свои покои и поискала что-то на столе.
— Закрой дверь.
Ирма выполнила её просьбу и замерла в ожидании дальнейших указаний. Марси улыбнулась, подошла и опустила в её карман золотую монету, которая ощущалась приятной тяжестью.
— Как тебя зовут?
— Ирма, госпожа, — с поклоном ответила служанка.
— Я не люблю неопределённости, Ирма, — начала Марси, — и очень ценю прямоту. И сразу предупреждаю, что если твои ответы мне не понравятся, в замке ты не останешься, и Гуадинот не сможет этому помешать. Если же мы сможем договориться, — ещё одна монета, звякнув, опустилась в карман служанки, — твоя жизнь изменится к лучшему.
— Я к вашим услугам, маркиза, — сказала Ирма, облизав пересохшие губы.
— Милая Ирма, иногда приходится решать, с кем ты. С Гуадинотом тебе не светит ничего. Так и будешь убираться в комнатах с утра до ночи да докладывать. Тебя не ценят. А я умею ценить. Хочешь стать главной над всеми служанками? Ты, Ирма, будешь отчитывать этих неразумных и давать им задания. И тебе не придется самой ничего делать. Руки станут нежными, как у госпожи, от тебя будет пахнуть апельсиновым цветом, а не потом… — маркиза взяла флакон духов со стола и опустила его на поднос, который Ирма по-прежнему держала в руках. — Я вижу, что ты умна и сообразительна, ты могла бы занять место Кристель…
— И у меня будет такое же голубое платье? — вымолвила Ирма, представляя себя на балу. Голова закружилась от перспектив, поднос наклонился, флакон поехал вниз, но она вовремя опомнилась.
— У тебя будет всё, что пожелаешь, — сказала Марси, поняв, что наживка проглочена. — Но прежде придётся постараться и помочь мне.
— Я готова на всё, госпожа! — воскликнула служанка.
— Рада, что не ошиблась в тебе, Ирма, — сказала Марси. — Кстати, собираешься ли ты передать Готье тот разговор, что состоялся у меня на лестнице с герцогом де Клеманси-Пренсом?
— Какой разговор, госпожа? Я ничего не слышала.
— Ты меня радуешь, Ирма, — третья монета опустилась на поднос рядом с духами. — Можешь идти.
Ирма поклонилась и вышла. Марси прошлась по комнате, волнение отступило. Всё оказалось так просто. А теперь она вернётся к Этьену.
Photo by David Mark on Pixabay
Автор публикации
