Возвращение. На заре
После разговора с Марси Матис порадовался, что его поселили в северной части замка, куда она почти никогда не заходила. Он сумел сохранить игривый тон в общении с ней, но не мог не ощутить тяжесть от её внимания. Раньше он отнёсся бы к создавшемуся положению проще, крутить несколько романов одновременно — что может быть забавнее, но сейчас интуитивно понял: его действия могут негативно отразиться на Кристель.
Он не верил в то, что Марси воспылала чувствами к нему. Он наблюдал за ней со стороны и успел сделать вывод, что маркиза холодна и расчётлива. Ею движет не влюблённость, а соперничество. Она спокойно дразнила и отталкивала бы его и дальше, если бы не появление Кристель на её пути.
Он постучал в комнату Кристель, но ответа не получил. Несколько дней назад он о ней и не думал, а теперь готов был разыскивать по всему замку. Хотя кого он обманывает? Думал и тогда. Он должен взять себя в руки. Насвистывая, Матис проследовал в свои покои, размышляя, не выпить ли вина, а лучше спуститься и потанцевать с хорошенькой кузиной герцогов Агнесс, чтобы позлить Марси. Но прежде он найдёт Кристель. О чём бы он ни думал, мысли всё равно возвращались к ней.
Матис встретил Готье на выходе из бального зала. Тот отдавал распоряжения начальнику караула и явно торопился.
— Где Кристель? — спросил его Матис.
Готье посмотрел на него, чуть приподняв брови и выдержав паузу, словно взвешивая, сказать ему или нет. Повышенный интерес со стороны герцога мог помешать Кристель.
— В доме за дубовой рощей, — неохотно ответил Готье.
— По вашему распоряжению она должна уехать?
— Да, герцог.
— Я поеду с ней.
— Вы не можете, герцог. Это рискованно. А посылать с вами отряд для охраны я считаю нецелесообразным.
— Других причин нет?
— Нет.
— В таком случае, я еду. Я попросил у герцогов убежища, а не отдался в добровольное заточение, — сказал Матис.
— Если Кристель не будет против, герцог, — усмехнулся Готье, сдержанно кивнул ему и заторопился на выход.
Матис вышел на тёмный двор. Гуадинот с десятком всадников покинул территорию замка, шум копыт их лошадей стих вдали.
Гарет привёл к герцогу его коня и сказал, что Готье распорядился сопроводить его до дома Кристель. Матис поворчал по поводу излишних предосторожностей, и они отправились к нужному месту. Ночь была тёмная, безлунная, и герцог вряд ли бы нашёл путь сам. Через рощу ехали медленно, дорога не позволяла пустить коней быстрее. Жалобно ухал филин, стонала какая-то птица, наводя тоску.
— Слева болото, герцог, — предупредил Гарет.
В молчании они проехали четверть часа. Деревья неожиданно расступились, и Матис увидел небольшой дом с каменным крыльцом, окружённый кустарником.
— Я буду ждать вас здесь, герцог, — сказал Гарет.
Матис привязал коня и отправился к дверям. Сквозь ставни проникал свет, тонкими иглами пронзая тьму. Он постучал. Шагов он не слышал, но дверь скоро открылась, и на пороге оказалась Кристель.
— Герцог? — удивилась она. — В такую пору?
— Я удивлён больше, Кристель. Вы здесь одна среди леса и болот.
— На редкость уютное место, — она посторонилась, чтобы он вошёл, закрыла дверь. — Хотите вина, герцог?
— Немного. Завтра мне в путь.
Матис прошёл к горящему камину, протянул к нему руки. Кристель подала ему вино, сама пить не стала.
— Куда же вы собрались? На охоту?
— Не знаю, — пожал он плечами. — Да мне это и неважно. Но я хочу поехать с тобой, Кристель. Я так прочно засел в замке Денебуа, что того и гляди корни пущу. Я говорил с Гуадинотом, он сказал, что решать тебе.
Кристель встала сбоку от герцога, посмотрела на пламя, затем на Матиса, который всё никак не мог согреться.
— Хорошо, герцог, — улыбнулась Кристель. — Ничего интересного в поездке не будет, но вы хотя бы развеетесь. Ложитесь на мою постель и спите, как только мне привезут одну вещь, мы тронемся в путь. Думаю, это произойдёт на рассвете.
Матис не стал спорить и лёг. Щёки пылали, голова стала тяжёлой, глаза закрывались. Сквозь сон он слышал, что Кристель выходила, потянуло сквозняком, она с кем-то говорила. В какой-то момент он почувствовал, что она рядом, и обнял её.
— Герцог! — раздался приглушённый голос Кристель. — Если вы намерены ехать, то вставайте!
Матис потянулся, с трудом разлепил глаза. В очаге тлели угли, в комнате было свежо, и он поёжился, когда выбрался из-под одеяла. Кристель уже была в тёмном дорожном костюме и шляпе, справа в ножнах висел кинжал.
— Доброе утро, деточка, — сказал Матис. — А я надеялся, что мы вместе с тобой понежимся в постели.
— Что же, не все надежды сбываются, — ответила Кристель, прислушиваясь к предутренней тишине. — На столе завтрак. Ваши вещи у изголовья кровати. Умоетесь на улице.
— А можно не умываться? — спросил он. — Там холодно.
Кристель хмыкнула и выскользнула за дверь, услышав приближение всадника. Матис переоделся в приготовленные для него вещи и сел к столу. Завтрак был прост: печёные яйца, хлеб, ветчина и сыр. В глиняной кружке стоял напиток, который герцог осторожно попробовал. Он имел запах ягод и хвои и отлично бодрил.
Матису показалось, что он слышит голос Готье. Его слова разобрать было невозможно, а Кристель ответила: «Да, я понимаю ответственность. Глаз с него не спущу. Только туда, и ни лье в сторону».
— Идёмте, герцог, — позвала Кристель.
Он вышел на улицу, где их ждали оседланные кони со скромной поклажей и Гарет. Солнце ещё не встало, но темнота начала таять, и на востоке появилась алая полоска зари.
Photo by Jerzy Górecki on Pixabay
Автор публикации
