Не касается
Она думала, что ненадолго здесь. Пару недель или месяцев, пока всё не утрясётся, а задержалась на десять лет. Но как это могло утрястись? Угораздило же…
Это случилось весной. В Стеклянном городе времена года менялись, а не так, как тут — всегда то ли зима, то ли поздняя осень.
Лиса, нет, тогда у неё было другое имя — Василиса, увидела на щеке у старшей сестры закрашенный синяк, хотя Дарина постоянно поправляла волосы, чтобы прикрыть лицо. Припухшее фиолетовое пятно, покрытое желтоватым тональным кремом.
Почему она прицепилась к Дарине? Взгляд её заметила. Затравленный, бегающий. Что ты говоришь, дорогая? Об полку ударилась? За собой следить, вечно колени ободраны?
Дарина попыталась улыбнуться и перевести тему. Василиса отстала — не могла смотреть на вынужденную, через боль, жалкую улыбку сестры.
Через несколько дней она зашла к Дарине и сразу почувствовала её скованность. Сестра мялась на пороге, куталась в плед, пройти не предлагала. Василису тонкости этикета не волновали.
— Не уйду, пока всё не расскажешь.
Дарина вспыхнула:
— Чего ты ко мне пристала? Зачем ты в это лезешь? Да, муж может ударить! Я сама его довожу, сама! Поняла?! Довольна? Теперь уходи!
Василиса спустилась на улицу и принялась ждать её мужа, майора Наркиса.
Майор красивый был мужчина, яркий, обаятельный, но вспыльчивый, мгновенно заводился из-за любой ерунды.
Хлопнула дверца служебной машины, майор направился к дому. Из-за угла ему навстречу вышла Василиса.
— Привет, — сказал он. — К сестре?
— Нет, вас ждала. Хочу предупредить, что если вы ещё раз ударите Дарину, я отцу всё расскажу.
Майор рассмеялся. Василиса была смешная.
— Ты на весеннем солнышке перегрелась, заинька? — спросил Наркис и коснулся лба Василисы.
Василиса шагнула назад, Наркис пятью пальцами одной руки сжал её лицо, приблизился вплотную, посмотрел в глаза.
— Я имею на это право. Дарина моя жена. А ты избалованная и наглая, но ни хрена не понимаешь. Но рано или поздно кто-нибудь из тебя эту дурь выбьет.
Он ушёл, а Василиса ещё долго ощущала на лице прикосновение его пальцев.
Дарина сестру стала избегать, но к отцу на юбилей пришла, и Василиса опять у неё увидела синяки.
— Пап, Наркис бьёт Дарину, — сказала Василиса, когда гости стали расходиться.
— Тебя это не касается, — отрезал он. — Наркис её муж.
— А тебя?
— Значит, она заслужила. Не лезь!
«Не лезть? Не касается? Но это же Дарина, милая, родная…»
Василиса распотрошила плюшевого зайца, затолкала в него заряженный пистолет, который стащила из кабинета отца, и пошла к сестре. Поговорить. Она шла, чтобы поговорить.
Дом Наркиса был рядом, десять минут быстрым шагом, Василиса даже куртку не накинула — в футболке и шортах добежала.
Дарина провела её в свою комнату, но поговорить не удалось.
— Прячься! Под кровать лезь, — испуганно сказала сестра, услышав шаги в коридоре.
Василиса залезла, утянув за собой игрушку. Вошёл Наркис. Он был уже на взводе.
— Я разрешал тебе туда идти?
— Но у папы…
— Нет, ты мне ответь: разрешал или нет?
— Нет, но…
Дарина сидела на кровати и плакала. Василиса видела, как дрожат её ноги в домашних тапочках.
— Ты ямщик? Что ты всё «нокаешь»?
— Прости, милый, но… Я больше…
— Заткнись! Бесишь! — угрожающе сказал Наркис.
Дарина извинялась, всхлипывала, не могла успокоиться. И тогда он её ударил. Звук такой был… звонкий, жуткий, и ноги Дарины обмякли, перестали дрожать.
Василиса дёрнулась, стукнулась головой о дно кровати.
— Ой, а кто это у нас там? — с издёвкой спросил Наркис.
Он присел и заглянул под кровать. Его рука потянулась к Василисе. Наркис схватил её за край футболки, дёрнул к себе.
Василиса нажала на курок. Заячья шкурка разлетелась клочьями, пушистыми комками облепила окровавленное лицо Наркиса.
Она выбралась из-под кровати. Дарина лежала на постели, а Наркис на полу, под его головой растекалась тёмная лужа.
Василиса перешагнула через него и побежала домой.
Отец и Влада, его вторая жена, пили кофе. Горин взглянул на дочь и велел Владе выйти.
— Ты что натворила? — спросил он отрывисто. — Что? Говори!
Его голос казался приглушённым, приходилось смотреть на его губы, чтобы разобрать слова.
— Наркиса убила.
— Свидетели были? С Дариной что?
— Не знаю. Что теперь, пап?
— Чем ты его? Оружие где?
Василиса хлопала глазами и плохо соображала. Пистолет оказался под футболкой, она его за пояс на шортах заткнула.
Горин схватил нож со стола, сделал небольшой надрез на её предплечье, вытащил медузообразную пластинку с маячком, обвязал ей руку кухонной салфеткой и вышел.
Василиса сидела в углу, обхватив голову руками, смотрела в одну точку.
Вернулся Горин, поволок её во двор, как тряпичную куклу. Посадил в машину, спрятал за сиденьем, велел не высовываться. Что-то быстро сказал водителю, и машина сорвалась с места, понеслась к выезду из города.
Выехали за территорию. Начало трясти, подбрасывать на ухабах. Машина пошла медленнее.
— Метров через триста поворот, я приторможу, ты выпрыгнешь, — впервые за всё время сказал водитель. — Аккуратнее, ноги не переломай.
Он сбросил скорость, Василиса выпрыгнула. Было совсем темно. И холодно. Когда красные огоньки фар скрылись вдалеке, Василиса пошла, куда глаза глядят.
Стая собак с лаем набросилась на неё. Василиса замерла, зажмурилась. В Стеклянном городе бродячих собак не было, эти её напугали.
— Ун-на-нан? — спросил кто-то ласковым голосом совсем близко.
Собаки крутились возле неё, задевая её голые ноги хвостами, тыкались в них влажными носами, но не нападали.
Василиса открыла глаза. Перед ней стоял невысокий пухлый человек. Это был Блаженный.
— Ана-ннуа, — сказал он.
— Простите, я не понимаю, — Василиса улыбнулась. Он тоже улыбнулся. Взял её за руку своими мягкими пальцами и повёл к дому. Собаки бежали рядом, дружелюбно виляя хвостами.
Photo by Zan on Unsplash
Предыдущая часть: Дом на окраине
Читать историю сначала: Экскурсия
Автор публикации
