Заказ
Поигрывая тяжёлой тростью, которую из прихоти приобрёл пару часов назад, Макс удалялся от центра города. Он одинаково уверенно чувствовал себя в Сити, на окраинах или где-нибудь на островах, хотя нигде полностью не расслаблялся. И сейчас он сделал лишних сто шагов, чтобы убедиться, что за ним нет хвоста. Он никогда не назначал встречи дважды в одном месте, но в этом не было суеверных соображений — просто ему нравилось узнавать и пробовать новое.
Чтобы попасть в паб, следовало спуститься по узкой винтовой лестнице, которая оканчивалась массивной красной дверью. Макс потянул её на себя, она с трудом поддалась, звякнул треснутый колокольчик. Внутри оказалось довольно просторно, столы вдоль стены утопали в нишах, закрывая от посторонних глаз гостей. Несколько завсегдатаев проводили его скучающими взглядами и тут же забыли о нём. Заблудшие посетители не были здесь редкостью, паб славился своим пивом и грубым хозяином, который на слова не скупился и хамил в глаза, не стесняясь, на потеху публике. Хамил он не всем, а выборочно, прекрасно определяя, с кем это не пройдёт, а потому носил гордое прозвище «Мудрый Уилл». Мимо Макса проскочил господин с трясущимся от стыда и негодования лицом, которому хозяин заведения сказал пару любезностей.
Пабы не отличались разнообразием закусок, однако Мудрый Уилл считал, что у него гости должны не только пить, но и вкусно есть, поэтому меню его заведения несколько выходило за традиционные рамки. Макс выбрал мягкий деревенский сыр и копчёные рёбрышки, источающие аромат паприки и чеснока, а вот от алкоголя пока воздержался.
Он ел не спеша и с наслаждением, но его лицо оставалось хмурым. Исчезновение Мел снова задело его. Он был уверен, что она не посмеет этого сделать, и теперь его ход. На секунду промелькнула мысль, а не отпустить ли её на все четыре стороны, да хоть ко всем чертям, хоть к тому смазливому джентльмену, с которым она встречалась в воскресенье, но он сразу же откинул её. Он Макс Броудс, с ним так нельзя ни ей, ни кому бы то ни было. Пусть тогда было темно, но Макс заметил, что Мел льнула к нему, как кошка к хозяину. Но кошка вправе найти себе нового хозяина только тогда, когда прежний владелец вышвырнет её вон.
«Какая же дрянь, — подумал Макс, вонзая зубы в нежное мясо. — Снова сбежала без объяснений. Ни слова, ни полслова…»
Больше всего его злил её молчаливый побег. Ведь не было ни скандалов, ни претензий, ни намёков. Она поцеловала его вечером на прощание, а перед этим они мило поужинали, и она смеялась над его шутками и говорила, что он самый лучший. Улыбалась ему в глаза, зная, что утром оставит его. А он испугался, когда понял, что её нет. Думал, что её похитили из-за его дел.
Дважды ему удавалось напасть на след Мел, и дважды она ускользала. Тогда он и догадался, что она прячется именно от него, но искать не перестал. И лишь происшествие в Тайнсайде заставило его прекратить поиски. Как он корил себя за то, что не оказался рядом с ней, не спас её… Он отказался от работы и прожил несколько месяцев в полном одиночестве в Уитби. Долгими беспокойными вечерами шатался он по окрестностям, думая о Мел. Он простил её и не смог разлюбить.
Ей не понять, что испытал он, когда случайно увидел её на одной из улиц Лондона. Ей не понять… Она его вымотала, выпотрошила, как ту крысу, а потом зашила белыми нитками и ленточку повязала.
Винсент оправил на ходу цилиндр, выскочив из омнибуса и оказавшись перед дверьми массивного здания, внутри которого и находился тёмный паб, который известен был ему со слов о сицилийцах с Джейкобс-Айленда, что иногда бывают здесь. С ноткой задора и воодушевлённости присвистнул, выкурив сигарету перед самим заходом в здание.
Раздумья Макса были прерваны появлением Винсента. Макс тряхнул головой, тепло улыбнулся и кивком головы указал на стул перед собой, приглашая присесть.
Ремингтон ответил кивком почти мгновенно, немного склоняясь в подаче вперёд, однако достаточно манерно в своей бесцеремонности занял указанное место. Он приосанился и заказал к столу кларета, да выцепил из меню утку в апельсинах из какого-то чувства фешенебельности, нежели действительно из необходимости, по-привычному.
Закинул ногу в «Американскую четверку» почти сразу, откланиваясь назад после обозначения своих намерений в виде рукопожатия, и решил начать с очевидного.
— Приятно снова видеть тебя в этих местах, caro amico*, — отозвался с нотками шипучести шампанского Винсент, глядя из-под чуть опущенных век с блеском и заинтересованностью, с расхлябанностью и расслабленностью, что веяла далеким солёным воздухом Карибских островов и позволяла немного опустить ситуацию и оценить компанию по достоинству. Винсент привык получать то, что он хочет.
«Жаль, не всем приятно меня видеть», — подумал Макс о Мел, но заставил себя отвлечься от неё. Дела прежде всего.
— Позволишь поинтересоваться, какими судьбами и положением текущих дел? — осторожно начал Ремингтон с обворожительной и обаятельной улыбкой с нотой игры, и упрекнуть в пустой болтовне при всем желании его бы не получилось, как и в мягком прощупывании почвы, касаемо изменений.
Внешне кроме пары лет, что закрались в уголки глаз, он отметить мог лишь ещё более представительное возмужание, но было чувство, будто бы что-то изменилось, а перед тем, как вести милые переговоры по поводу того, как его милый кузен кончит свою жизнь и в какую минуту, надо было разузнать о положении дел и по возможности выведать, что же связывает Макса и милую Мелиссу. В последовательности и терпеливости конкурентов всё же для себя не видел, по памяти, ни в ком.
— Что же до обстоятельств, друг мой, то я, как Агасфер, что скитается по свету, и нигде не может обрести ни покоя, ни радости, — сказал Макс. — С одним лишь отличием: мои шатания — это только мой выбор. Делами не утруждён, а потому с удовольствием помог бы тебе в твоих, — сказал Макс и сосредоточился на куске пшеничного тоста, на который щедро намазал сыр. — Божественно! — сказал он с набитым ртом.
— Самое главное не быть на манер Моисея с выбором, которому ни пользы, ни выгоды, — озвучил граф, успевая подумать, что ни людям, ни себе, ибо оценено вряд ли было. Но сам, точно остановив мысли, прикусил язык и усмехнулся, незаинтересованно поболтав наполненный гранатовой жидкостью стакан. — Всегда приятно иметь человека, что понимает и разделит дела и своего не упустит, мне ты всегда за это нравился.
«Однозначно любого содержания, исключая некоторые маленькие подробности, да и подумаешь, искренность — не подмазка, а жизнь не сказка», — подумал Винсент, а вслух сказал:
— Меня считают чуть ли не на манер девятиголовой гидры, что отруби головы, так ещё пара вырастет. А мы и не прочь соответствовать, — Винсент коротко хохотнул. — Никогда бы не подумал, что за эту неделю из светского льва превращусь в Кентервильское привидение, что меня начнут шарахаться и интересоваться состоянием дел. А благородного общества «Феникс» из нас не вышло, — смешок был достаточно красноречивым и приятным, бархатным, ибо ты болтаешь о делах, а я ногой болтаю.
Его трескотня не по делу не могла напрягать в своей вкрадчивости, ибо цеплялись слова тоже друг за другом последовательно, начинаясь с не такого уж, как показалось, и далёкого.
— Мне нужно убрать одного человека, — наконец изрёк Ремингтон, поправляя приколотый облик королевы Виктории на груди одними пальцами, задевая серебряную пуговицу пиджака. — Быстро и чисто, как ты умеешь, но, однако, чтобы его с легкостью могли найти при незатейливом поиске, — Ремингтон подтолкнул небольшой конверт, где числилась дата и время после воскресного обеда, также деньги, сумму помнил по прошлым заказам, но не погнушался накинуть сверху во избежание неловкости, все же пара лет влияет на расценки, это отрицать глупо. — После обеда он практически всегда выходит покурить, там есть стеклянная беседка с восточной стороны и каменноколонная полуротонда. И ежели он не вернётся к чаю, что будет организован через полчаса, это вызовет вопросы… Послать милую кузину посмотреть, дабы она обнаружила тело и стать свидетелем, что может быть проще? Ибо милая маленькая девочка вызывает большее количество доверия, а кто ищет проблемы, тот всегда их найдёт, верно? — поинтересовался мягко, намеренно избегая имен и того факта, что уже видел их вместе с милой кузиной, гадая спросить или не спросить, останавливаясь с хмыком задумчивым на втором варианте. — И сразу понятно, что больше он не мешает ни в каком смысле. Для тебя это, как чихнуть.
Макс придвинул конверт к себе, взвесил на руке, довольно ухмыльнулся и спрятал его во внутренний карман пиджака, небрежно обнаружив портупею и револьвер. Подробностями он никогда не интересовался. Всё, что ему нужно было: имя, место и деньги, вся сумма сразу, никакой частичной предоплаты. Время он предпочитал выбирать сам после наблюдения за объектом, но спорить с Винсентом не стал — перед чаем, так перед чаем.
— Давно я не простужался, — сказал Макс и потянулся, разминая мощную шею. — Морской воздух и солнце — вот залог того, что ты не простудишься от лондонской сырости, однако дороговато обходится, — Макс опустил руку в карман, положил на стол перед Винсентом крупную жемчужину и покатал её из стороны в сторону. — Сам за ней нырял, — горделиво сказал он. — Почту за честь избавить стадо от паршивой овцы, а тебя от головной боли, друг мой.
Ремингтон с удовлетворением отметил всю ситуацию и почувствовал душевное успокоение, отламывая кусок от плитки горького шоколада, что опустилась рядом с кларетом на белом блюдце. Резко достаточно вырвался необъяснимый смешок осознания чувства не защищенности и личной безопасности, а банального принятия, что он тоже может быть вот так заказан и даже возможно дешевле и грязнее.
Оценивал мужчину не без интереса, не слишком внимательно, но отмечая приятный оттенок смуглой кожи и на фоне него наиболее яркие выразительные глаза, рядом воздух пропитан был солью и каким-то песочным тёплом, что никогда не замечал он за знакомыми из его окружения. В нём что-то поменялось, определённо. А на фоне антуража заведения в голове сразу рисовались картины из книжек приключений, что хранились на пыльном чердаке старого дома Ремингтона. За собой только надоедливый привкус пыли, холод и прозябающая тщедушная безнадёга, серые усталые глаза, искрящиеся по обыкновению серебром, и накрывает собой, как туман Лондон, эта картинная предрешенность. И рассеиваться было слишком дорогим удовольствие, а когда приметил неизменные атрибуты псов войны, ухмылка коснулась губ с новой силой. Плитка с горчинкой во рту растаяла, как сегодня на улице первый снег.
— На то Лондон так методично выживает людей, — сживает со свету в прямом смысле этого слова, усмехнулся Винсент, глядя с интересом и проницательно. — Тебя всегда тянуло в южные края, в то время, как мне всегда были милы холодные северные моря. Куда уж милее, чем залог гайморита, — довольно смешливо заключил при воспоминании о своём недуге, что, впрочем, не мешал ему вести своё существование. — Двадцати тысяч хватит не в один конец. Как дороги люди, таков и эквивалент, — дернул бровью Ремингтон с улыбкой, покупать его навсегда было бы слишком нечестно, и в его планы может даже когда-нибудь входило, но сейчас лишь качнул головой. То время, когда он получал, что хочет, было одновременно и впереди и позади, но не в прямой момент, хоть и не исключал, что возможно. Ремингтон бы мог со своим талантом гальку на пляже продавать… И было бы не удивительно, ежели успешно.
— Мог бы за неё неплохо выручить, дельная вещица, не стал бы пускать на серьги или безделицы, да и некому. Но теперь-то ты точно почётный капер, — с ухмылкой произнёс Ремингтон, касаясь одними пальцами, предмет не перетягивая, немного наклоняя лишь, чтобы сместился блик и поймал себя на предательски нежной улыбке. — Всё же фантастично, право, что ты не пошёл по более легкому пути по краже жемчужины Пелегрина, например, — он примирительно вскинул руки, обнаруживая свою несерьёзность обаятельно и обезоруживающе.
— Кражи не по моей части, друг мой, — сказал Макс. — Я не питаю слабости к вещам, которые привлекают ненужное внимание. Опуститься на дно и проверить свои силы — это по мне.
— Честь имею просто тебя знать. За удачное дело, — поднял бокал уже полупустой к тому времени Ремингтон, но вино продолжало быть таким же приятным и терпким, с нотками холода, что бил по зубам.
Макс чуть нахмурился. Предпочитал не пить за удачу, да и вообще поменьше полагаться на неё.
___________________________________
*Caro amico (итал.) — дорогой друг.
Photo by Victoria Shes on Unsplash
Предыдущая часть: Замкнутый круг
Автор публикации
