Духота. Идиллия
Было больше одиннадцати вечера, когда Элла пришла домой с прогулки. Открыла дверь и споткнулась у порога о стоптанные мужские ботинки.
— Почему шлялась так поздно? — из кухни выглянул худой потрёпанный Кирилл.
От неожиданности Элла растерялась: она думала, что больше никогда не увидит отца.
— Совсем страх потеряла? — глаза у Кирилла стали колючие, и Элла решила, что лучше его не провоцировать.
Тамара мягко обняла его сзади, потянула за руку.
— Кирюш, идём ужинать, не цепляйся к ней.
Выражение лица у Тамары было одновременно виноватым и счастливым. Она верила, что Кирилл оттает дома, ведь он снова вернулся к ней, значит, любит и ценит семью. Надо уметь прощать, надо давать людям шанс исправить их ошибки.
Тамара оказалась меж двух огней: Элла не скрывала, что презирает отца, он же задался целью «перевоспитать наглую девку» и научить её уважать старших, а ей хотелось их помирить.
Надежда на прекрасное изменение Кирилла растаяла через месяц. Кирилл поправился, почувствовал себя «барином», опять начал пить. Небольшой зарплаты Тамары едва хватало на жизнь, работы у Кирилла не было.
Его всё бесило: отсутствие денег и развлечений, капризы маленького Артёма и его разбросанные игрушки, непочтительность Эллы, разваренные макароны на ужин, покорная услужливость Тамары… Он отыгрывался на Тамаре, она замазывала синяки дешёвым тональным кремом, старалась скрывать побои от детей и посторонних.
Элла давила на неё. Заставила написать заявление на Кирилла. Пару дней было тихо.
— Я забрала заявление, Эленька, — призналась Тамара. — Я не смогла, всё же родной человек. Давай дадим ему шанс. Если это повторится…
— Я тебя ненавижу, — сказала Элла. — Ты тряпка.
— Да, так и есть, — согласилась Тамара, пряча глаза. — В последний раз… Он извинился, я простила.
— А я нет! Поняла? И ему передай.
Всё произошло само собой: Элла ни о чём прямо не просила, Ивочкины сами предложили разобраться с Кириллом. Как дежавю, повторилась та новогодняя сцена из детства.
Они подкараулили его в подъезде. Элла выключила свет, когда Кирилл поднялся на площадку между этажами. Она слышала, что отец упал, слышала глухие удары и его стоны и ругань.
После они втроём оказались на улице и быстро пошли на окраину, где обычно собиралась их компания. Они не говорили о том, что сделали, но настроение у всех было приподнятым. Элла шла в центре, справа её держал за руку Дима, слева — Ваня.
***
Несколько дней Кирилл отлёживался на диване. Тамара поставила рядом с ним табуретку, приносила еду, чай, постоянно спрашивала, чего ему хочется, исполняла капризы. Она поправляла подушки, укрывала его, гладила по голове, как маленького. Ему было больно, и Тамара искренне его жалела, не испытывая ни капли злорадства.
Элла не понимала, почему мать так с ним возится. Самое время выставить его отсюда и забыть.
В комнате что-то звякнуло.
— Элка, сюда иди! Ложку подними, — крикнул Кирилл.
— Сам поднимешь, — ответила Элла.
— Ты чё сказала, тварь?
Элла подошла сзади, прижала к его шее холодную отвёртку и сказала громким шёпотом:
— Мне нет четырнадцати, а у тебя две ходки. Ты домогался, а я защищалась. Понял, о чём речь? — отвёртка вдавилась сильнее в его красноватую кожу.
— Да.
Элла почувствовала запах его немытого тела, её передёрнуло от отвращения.
— Тронешь маму — схема та же. Понял?
Кирилл кивнул.
После этого Кирилл и Элла почти не разговаривали, делая вид, что не замечают друг друга. Кирилл выпивал и жаловался жене, что его задевает поведение дочери, и Тамара уверилась в мысли, что Кирилл — несправедливо обижен, он не заслужил подобного отношения. Она стала выпивать с ним, чтобы поддержать компанию, они вели ночные задушевные разговоры, закрываясь на кухне, а после Тамара вытирала вафельным полотенцем его пьяные слёзы, и они целовались. Воцарилась идиллия.
Photo by Rachael Gorjestani on Unsplash
Предыдущая часть: Так ему и надо
Автор публикации
