Возвращение. Ведьма
Герцог Матис из своих покоев не выходил. Ирма сообщила маркизе, что она приносит ему еду и уходит, за всё время он не вымолвил ни слова.
— Неужели он так по лесной нимфе тоскует? — усомнилась Марси. — Его словно подменили или приворожили.
— Да, госпожа, без колдовства не обошлось, — охотно согласилась Мередит. — Я это чувствую.
— После того, что скоро произойдёт, Матис начнёт меня избегать, и это никакая магия не исправит. Дай мне какое-нибудь средство, чтобы сегодня он забыл о Кристель и был со мной.
Мередит вышла с поклоном, а когда вернулась, поставила перед маркизой флакон с мутной жидкостью болотного цвета.
— Несколько капель выпьете вы, несколько должен выпить герцог.
— И что будет?
— Всё, что вы захотите, госпожа.
Марси дождалась полуночи и выскользнула из своих покоев. Она переоделась в платье, в каких ходили служанки, и охрана при свете пары свечей не могла бы её узнать. В горле стояла горечь от зелья Мередит, немного кружилась голова. Беспрепятственно Марси вошла в комнату Матиса.
— Герцог, — позвала она, разглядев силуэт вдали комнаты, — ваше затворничество меня тревожит.
— Маркиза?!
— Тише, Матис. Последнее время у нас с вами не заладилось, о чём я сожалею. Выпьете со мной вина?
Тобиас хмыкнул. Каким ласковым, оказывается, может быть её голос.
— И вас не тревожит, что герцогу Этьену может не понравиться ваше нахождение здесь?
— Одна ночь, Матис. Всего одна ночь, о которой никто не узнает.
Марси взяла в руки кубок с вином, который принесла с собой, и подошла к пологу постели. Тобиас отставил вино в сторону и приблизился к ней, руки Марси опустились на его плечи.
— Хороша же маркиза, что бродит по ночам по чужим спальням, но и в спальне умудряется перепутать любовников, — сказал он ей на ухо и повернулся так, чтобы лунный свет упал на его лицо.
Марси в ужасе отпрянула и бросилась вон под издевательский хохот. Она вбежала к себе и упала на медвежью шкуру, не было сил добраться до постели.
— Он чудовище, чудовище, — повторяла она непонимающей Мередит, суетящейся подле неё. — Твоё зелье превратило его в чудовище!
— Вам померещилось, госпожа, — спокойным голосом ответила Мередит. — Видимо, добрые силы таким образом уберегли вас от роковой ошибки. Я дам вам другой настой, вы успокоитесь и поймёте, что это и к лучшему.
— Хватит с меня твоей отравы! Агнесс несколько дней рыдает, я тоже чуть не пострадала, — сказала Марси, отталкивая глиняную кружку, которую Мередит подала ей.
— Это всего лишь мята, госпожа, — сказала Мередит. — Агнесс виновата сама, от вас моё зелье отвело беду. Чем вы недовольны?
Травница помогла Марси переодеться, уложила её в постель и присела рядом. Прикосновения её прохладных рук ко лбу действовали на маркизу успокаивающе.
— Кристель очень сильный противник, госпожа, — проговорила Мередит. — Должна признать, что я тоже поначалу недооценила её. Вероятно, из-за её чар герцог Матис не воспринимает других женщин.
— Ты хочешь сказать, что она — ведьма? — Марси привстала и заглянула в неподвижные глаза травницы.
— Я не утверждаю, но…
— А это многое объясняет. И её неприязнь к епископу Дорбьену в том числе. Старый священник давно в её власти, он слова против не скажет, а Дорбьен ей поперёк горла. Ведьма должна быть сожжена, пока не случилось большое несчастье.
Всю ночь маркиза металась во сне, ей снились полыхающие костры и заунывные песни монахов в чёрных балахонах. Они охотились за ведьмами и вдруг схватили её, вытащив прямо из постели в замке, и повели на суд. Судья откинул капюшон с головы, и это оказалась Кристель. Монахи, окружившие маркизу, зашлись в том жутком смехе, который нёсся ей в спину из комнаты Матиса. Марси вскрикнула и проснулась.
Тотчас же она собралась к епископу. Неведомая угроза в лице Кристель пугала её, ей необходима была его защита.
Епископ принял её без задержек. Добрая улыбка на его губах ободрила маркизу.
— Я вижу, что что-то стряслось, — первым начал он. — За то немногое время, что я знаю вас, мне не приходилось видеть смятение на вашем прекрасном лице, маркиза.
— Да, ваше преосвященство, я в смятении и только на вас уповаю. Но сначала ответьте: приходилось ли вам иметь дело с ведьмами?
— Приходилось, — с долей важности ответил Дорбьен.
«Но откуда им взяться в Монтрезеле, где каждую вторую крестьянку при желании можно обвинить в колдовстве, настолько они все здесь забыли о боге?»
— Вы кого-то подозреваете, дитя моё? — лицо епископа стало ласковым.
— Да! Это Кристель!
Глаза Дорбьена распахнулись от изумления. «Девчонка, конечно, та ещё оторва, но не колдунья точно», — подумал он, удивляясь тому, как всё закрутилось.
— И доказательства имеются?
— Герцог Матис полностью в её сетях. Следующим будет герцог Ланс, потом Этьен.
— Ах, вот в чём дело. Влечение, любовь к женщине может оказаться сильнее магических ритуалов, маркиза, — лукаво улыбнулся Дорбьен.
— Влечение, вызванное зельями и заговорами. Если я открыто выступлю против неё, вы поддержите меня, епископ? Но учтите, что Белл и Ланс окажутся на её стороне.
— Разумеется, маркиза, вы можете полагаться на меня, при условии, что ваши обвинения будут доказаны.
Маркиза поднялась.
— Это я и хотела услышать, ваше преосвященство.
Епископ вышел в смежную с кабинетом комнату, где его ожидал невысокий человек в скромном одеянии со светлыми, почти бесцветными, глазами.
— Ты слышал, Лотер, маркиза желает устроить охоту на ведьму? — спросил он у гостя.
— Так уж и ведьму? — усомнился Лотер.
— В любом случае, она бесовское отродье. Кристель. Из-за неё отчасти я всё ещё в подвешенном положении.
Дорбьену было неприятно признавать, что ему, французскому епископу, могла помешать девчонка из захолустья.
— Я всё решу, ваше преосвященство, — сказал Лотер.
— И желательно быстрее. До венчания герцога всего два дня.
Photo by ksyfffka07 on Pixabay
Автор публикации
