Чёрное и белое

Поделиться:

Кафе на пересечении проспекта Президента-императора и улицы Победы Демократии работало до последнего посетителя. Вход сюда только по спецпропускам, а потому обычно было немноголюдно. Полчаса назад зашла девушка, приложив ладонь к сканеру. Она села у стены, сделала заказ через сенсорное меню с отсрочкой на двадцать пять минут: молочный коктейль и черничный кекс, и уткнулась в книгу, которую взяла с полки, пока шла по залу.

— Что читаете? — спросил русоволосый парень в гражданской одежде и сел напротив, не спросив разрешения.

На лице девушки мелькнуло удивление, уголки губ дрогнули. Она показала ему обложку.

— Скотный двор, — прочитал парень. — Нравится?

— Занимательно, — ответила она. — Вам что-то угодно?

— Хочется посидеть в компании живого человека, — ответил парень и искренне улыбнулся. — Вы ведь живая?

— Наверное, — пожала она плечами.

Официант поставил перед девушкой заказ.

— Принеси-ка мне то же самое, приятель, — сказал парень.

Вскоре коктейль и кекс оказались и перед ним.

— Не хотел вас смущать, — сказал он, шумно втянув коктейль через трубочку. Девушка слегка поморщилась. — Чтобы вам не было неудобно есть при человеке, который не ест. Ведь вам было бы неудобно?

— Не знаю, — ответила она. — Я об этом никогда не думала.

— Мы о многом не думаем, — сказал парень и разломил вилкой кекс. На белое блюдце вытек густой черничный соус. — Мы разучились думать о ближних, об их чувствах, о том, что их ранит или делает счастливыми.

— Я не понимаю…

— Вы не хотите понимать, только и всего. Вы зашли сюда, чтобы погреться, почитать, перекусить. Вы думали только о себе. Нет, я вас не осуждаю! — сказал он, заметив, что она собирается ему возразить. — В Высшей Конституции это даже прописано: каждый слуга народа обязан думать прежде всего о себе…

— Ибо удовлетворение собственных потребностей способствует лучшему служению отечеству и народу, — закончила она.

— Да, именно, — кивнул парень. — Дайте-ка угадаю… Вы из службы секретариата президента-императора?

— Мимо.

— Нет, они бы не смогли процитировать Конституцию. Да и с книгой их не встретишь… Министерство массовой информации?

— Нет.

— Хм… Но на служащую министерства религии вы не похожи, те бы меня не стали слушать уже после слов о заботе о ближних.

— Не гадайте. Капитан Северская, особый отдел. А кто вы?

— Вересков, как раз-таки из службы массового обмана. Жалкий прихвостень Морока к вашим услугам.

— Откровенно, — мимолётно улыбнулась Северская. — Видимо, должность у вас хорошая.

— Разумеется, капитан, иначе стал бы я в здравом уме болтать с вами о подобном? А поговорить порой ой как хочется. Хотя бы для себя разобраться, где ложь, а где правда. Знаете, какой у нас есть тест? Элементарный, но результативный. Вы садитесь перед экраном, вам показывают цвета и называют их. Красный, серый, синий и так далее. Только говорят, что белый — это чёрный, а чёрный — это белый. Потом цвета меняются сначала медленно, и вы должны называть их, не забывая о том, что чёрное и белое теперь иное. Скорость увеличивается. Вы тараторите как заведённый, вы лжёте, когда видите чёрное и белое, а под конец уже и сами верите, что так оно и есть. Вот видите этот коктейль? По вашему мнению он точно белый, а я в этом до конца не уверен. И так во всём… Скажите мне, кому должна служить армия?

— Народу, — ответила Северская.

— И вы, капитан Северская, служите народу? — Вересков заглянул ей в глаза, в его взгляде промелькнуло безумие. — Помните, не так давно в Двенадцатом кольце был бунт?

— Помню. Ноябрь 2098 года. Мятежники пытались взять штурмом дворец власти и требовали отставки правительства. Бунт был подавлен в короткие сроки, жертв среди мирного населения и военных нет.

— Да, так написали. Только причиной бунта послужил голод и ужасные условия жизни, при разгоне погибло более тысячи человек, в рабочих тюрьмах оказалось более пяти тысяч. Где вы были, капитан Северская, почему не помогли своему народу?

— Вы не забываетесь ли, господин Вересков? — холодно спросила Северская.

— Ни капли, капитан. Я задал вам конкретный вопрос: как вы помогли своему народу в трудный для него час? Я наивно полагаю, что голодающие люди, измученные работой, влачащие жалкое существование, должны вызывать сочувствие армии, которая обязана прийти им на помощь. Вы не согласны со мной?

— Империя заботится о людях. Да, сейчас кризис, новые санкции Юниона, всем трудно…

— Всем, капитан?! — вскричал Вересков и ударил рукой по столу. Вилка упала в черничный соус, капли разлетелись в стороны. На нежно-лимонной рубашке Северской расплылось пятно. — О, да, я вижу, как вам трудно. Вы еле-еле смогли проглотить половину этого несчастного кекса. Вам кусок в горло не лезет, так сильно вы печётесь о народе!

Северская медленно поднялась, но Вересков тут же вскочил на ноги, подошёл к ней и заставил её опуститься обратно, надавив на плечи.

— Да сидите вы, капитан, — сказал он устало. — Сейчас-то вы куда? Это три года назад было. Поздно.

«Похоже, это проверка», — подумала Северская и заставила себя улыбнуться. Она допила коктейль, сделала несколько медленных вдохов и выдохов, чтобы выровнять участившийся пульс.

— Армия служит народу, господин Вересков, — сказала она твёрдо. — Министерство массовой информации тоже. И если в газете написали, а по телевизору осветили события именно так, то так всё и было.

— Не продолжайте, а то меня стошнит, — сказал Вересков. — Кажется, я ошибся, приняв вас за живую. Вы зомби с залитыми ложью и формалином мозгами. Как и все вам подобные, впрочем.

Он сложил руки на груди и отвернулся. Почему-то его слова задели Северскую.

«Убедительно играет, — подумала она, не зная, какая реакция на его слова была бы уместной. — Но что если это не игра?»

— Разумеется, я догадываюсь, что не всё идеально, господин Вересков…

— Догадываетесь? Ха-ха! Нет, капитан особого отдела должен знать, а не догадываться! Вы знаете, почему был тот бунт и как его разогнали. Потому что причина всех волнений за последние сто лет была именно в этом. И вам прекрасно известно, что бывает с людьми, посмевшими выйти на площади и потребовать!

— А разве вы, господин Вересков, в своём славном министерстве не служите народу во имя правды? Что же ваша газета лжёт?

— Так все лгут, тоже мне новость, — улыбнулся Вересков, макнул палец в черничную кляксу на тарелке и облизал его. — Делать-то что? Вы же клялись служить народу, положив руку на том Высшей Конституции в золочёной обложке…

— Каким цветом обложка? — спросила Северская.

— Что, простите? — брови парня взметнулись ко лбу.

— Не тяните время, — сказала Северская. — Скажите наугад, может, вы везучий.

Вересков рассмеялся, и снова Северской показалось, что перед ней сидит безумец.

— Красная, — сказал он. — Мне кажется, что эта книга должна быть цвета крови, которую так легко льют те, кто клялся служить людям.

— Красиво рассуждаете, но вы не угадали, — сказала Северская. — Значит, ваша рука никогда не была на той книге и ни в каком министерстве вы не служите.

Вересков заливисто рассмеялся, закинув назад голову. Смеялся он долго, пока смех не стал механическим, жутким. Он замолчал и вытер выступившие на глаза слёзы.

— Как просто я попался, — сказал он. — Вы не против, если я попрошу чашку кофе? Последняя просьба приговорённого.

Северская прикоснулась к меню, через три минуты чашка оказалась перед Вересковым.

— Знаете, капитан, ни за какие деньги и блага нельзя купить совесть. В этом моё убеждение. Поэтому к клятве на этой вашей книге зла допускаются только особи без совести. Но я верю, что однажды мир изменится, что добро и справедливость восторжествуют.

С трёх сторон появились люди в серой форме. Северская сделала им знак рукой, велев не приближаться.

— Допивайте свой кофе, Вересков, — сказала она.

— Спросите себя, капитан Северская, есть ли у вас совесть, и попытайтесь прислушаться к ней. Что она вам скажет? — он отодвинул пустую чашку и поднял руки.

Северская встала, махнула служебным удостоверением.

— Капитан Северская, особый отдел. Этот человек со мной. Идёмте, Вересков.

Вдвоём они вышли на проспект и двинулись вдоль сверкающих витрин и зеркальных окон, отходя всё дальше от центра.

— Благодарю за кофе, капитан, — сказал Вересков и остановился. — Приятно, что вы из тех, кто понимает разницу между чёрным и белым. Значит, не всё потеряно.

Он развернулся и зашагал в темноту, подняв воротник куртки и спрятав руки в карманы. Северская проводила его взглядом, пока он не исчез, а спустя пару минут уже сомневалась, был ли он вообще. Никто и никогда не говорил с ней о справедливости и о совести. Таких понятий больше не существует. Всё, что делается в империи, априори справедливо и на благо людей. Нет ни чёрного, ни белого, ни добра, ни зла, ни воли, ни выбора. Но что скажет её совесть?

Photo by Sergey Vinogradov on Unsplash

Антиутопия: Экстра

Text.ru - 100.00%

Автор публикации

не в сети 3 года

Alexandreyna

0
Комментарии: 0Публикации: 41Регистрация: 14-12-2019

Хотите рассказать свою историю?
Зарегистрируйтесь или войдите в личный кабинет и добавьте публикацию!

Оставьте комментарий

12 − одиннадцать =

Авторизация
*
*

Генерация пароля