Шлейф
Завтрак готовил Виктор, мама так рано не вставала. Агата демонстративно прошла мимо кухни, но отчим сказал, что без завтрака она в школу не пойдёт.
«Показушник. Заботливый он, ага».
Агата села, поковыряла омлет вилкой, бросила на отчима сердитый взгляд и принялась за еду с таким видом, будто делает ему одолжение. Всё было вкусно: и омлет воздушный, и бутерброды, и сахара в свежезаваренном чае сколько нужно, но необходимо было держать лицо.
Учёба в школе давалась Агате легко, несмотря на то, что она много отвлекалась и мало занималась дома.
После уроков Агата разбирала кучу записок: с просьбами решить чужой вариант, написать правильный ответ, передать зеркало — эти она выбрасывала, а любовные послания и приглашения на свидания складывала в дневник.
До вечера надо было показать, какая она незаменимая помощница. Агата ходила в магазин, разметала пыль по углам, мыла посуду, гремя тарелками. Тратить время на эту ерунду не хотелось, но тогда отчим не разрешил бы гулять, а пропустить вечер она не могла.
«Вкалываю тут как проклятая, а ему всё мало, — бурчала про себя Агата. — Выйду замуж за богатого, вообще ничего делать не буду. Нет, лучше за Стаса выйду».
Ей нравилось представлять себя со стороны — как печально она выглядит, когда моет посуду, как красиво высвечивает солнце прядь каштановых волос, с каким смирением она терпит придирки отчима. Она читала дешёвые любовные романы, которые тайком брала из комнаты матери, и обожала Бунина — и в её голове всё путалось, но одно она знала точно: любовь — это самое главное в жизни.
Пришла Наташка, попросила ей погадать. Агата раскладывала карты, предсказывала запутанные события, туманно намекала, что ей лучше держаться подальше от бубнового короля.
Потом Агата долго рылась в пакете с колготками, искала целые: «Ладно, в ботинках эту дырку всё равно не видно». На цыпочках прошли в коридор, оделись и бесшумно прикрыли дверь, но Виктор успел крикнуть в подъезд: «Ровно в десять чтоб дома была!»
В подъезде на Ленина оказалось полно народу, кто-то пригласил двух одиннадцатиклассниц, которые крутились вокруг Стаса. Агата надулась. Настроение было испорчено.
Около восьми хлопнула дверь на втором этаже, спустилась девушка. Разговоры смолкли, все её разглядывали: девочки с неприязнью, парни как-то иначе. Она задела плечом Рому-Репу, он не своим голосом сказал: «Извините» и бросился вперёд, чтобы открыть перед ней дверь на улицу.
— Клёвая тёлка, — сказал Стас. — Я бы с ней…
Агата взглянула на одиннадцатиклассниц: они померкли на фоне девушки, и хотя она её тоже не любила, но в этот момент была благодарна за появление.
«Были бы у меня такие сапоги… Передо мной не только бы Репа дверь открывал».
Шлейф её горьковатых духов скоро смешался с запахами сирени и ландыша, которыми были окутаны школьницы, но Агате казалось, что она всё ещё ощущает его.
Сегодня записывать было нечего: Агата добавила несколько сердечек вокруг имени Стаса и спрятала дневник под подушку.
Перед зеркалом она попробовала повторить взгляд девушки: спокойный, безразлично скользящий. «Надо научиться на Стаса так смотреть, чтобы никто не думал, что я влюбилась. И помаду такую купить: красную и наглую. Хорошо, что ей мой Стас до лампочки, — Агата почувствовала лёгкую обиду за Стаса. — Но лучше так, куда уж мне до неё».
«Всегда так… У всех розовые лосины, а у меня мамины платья, у всех шапки с лапами, а у меня — шарф… И колготки с дыркой. Нечестно». Засыпая, Агата мечтала о том, что купила бы в первую очередь, если бы у неё появились деньги.
Photo by kevin laminto on Unsplash
Продолжение: Идеальные отношения