Духота. На тёмной стороне
Привыкнуть к местным кумушкам было сложно, и почти каждый «выход в люди» оборачивался для Инны стрессом: до неё долетали обрывки разговоров, в которых её обсуждали со всех сторон. Сплетни в Тростянке цвели буйным цветом, за день любой пустяк обрастал такими фантастическими подробностями, что оставалось только пальцем у виска покрутить.
Инна убеждала себя, что это происходит из-за слабо развитого внутреннего мира и плохого воспитания, и можно лишь смириться: людей не переделать.
У входа в хлебный Инна столкнулась с Эллой. Последнее время они часто встречались. В магазине гудела очередь: ждали свежий хлеб, а его ещё не привезли из сельской пекарни. Инна не осталась, вышла на улицу.
Элла, сидящая напротив магазина на металлическом ограждении, поднялась и подошла к ней.
— Не торопитесь, Инна Викторовна. Подождём немного, скоро забавно будет. Пряник хотите?
Мимо них под ручку прошли Чернова и Горелова: главные тростянские сплетницы.
— Противные бабы, — сказала Элла.
— Эля, ну что ты… — попытку возразить Инна предприняла из педагогических побуждений, а так она была совершенно с Эллой согласна: их слова не раз доводили её до слёз. Их злобный трёп потом долго крутился у неё в голове, она искала себе оправдания, хотя ни в чём не была виновата.
Через несколько минут Чернова и Горелова вывалились из магазина с визгом и криками. Они драли друг другу волосы и лягались. Вид их искажённых красных лиц с выпученными глазами испугал Инну.
— Всё, пойдёмте, — сказала довольная Элла. — Теперь им какое-то время станет не до вас.
— Эля, это ты сделала? — вдруг догадалась Инна.
— Неважно.
Элла легко угадывала больные места и слабости в других людях и умела их использовать, оставаясь в стороне. Натравить подружек друг на друга было просто. Чернова долго не могла выйти замуж, а когда вышла, то тряслась над мужем, боялась, что уведут. Горелова высокой моралью не отличалась, когда пошли слухи, что муж Черновой регулярно в баню к Гореловой ходит, было очень похоже на правду. Ещё и свидетели нашлись, которые чуть ли не свечку при этом безобразии держали, о чём Черновой сразу и сообщили.
— Не надо было.
— Знаете, Инна Викторовна, если всё время подставлять щёку, щёк не хватит.
— Давай свернём, — предложила Инна, поздно заметив приближающуюся сутулую фигуру.
С ними поравнялся невзрачный парень.
— Привет, шлюха, — сказал он.
— Это что было? — спросила Элла, и в её глазах появилось злобное предвкушение.
— Ерунда, — грустно отмахнулась Инна.
— Нет уж, рассказывайте, Инна Викторовна.
Пару недель назад к ней привязался мутный тип в вязаной шапке, которую он не снимал зимой и летом. Это был Толик-алкоголик, парень со странностями. Из себя он ничего не представлял, нигде не работал, пил, жил с обожающей его мамой, которая внушала ему, что он идеал.
Толик сказал, что Инна ему понравилась, предложил «ходить».
— Куда ходить? — не поняла Инна.
— В смысле, куда? — тоже не понял Толик. — Ходить, я твоим парнем буду.
«Вот счастье-то», — подумала Инна и «ходить» с ним вежливо отказалась.
Толик оскорбился и начал подло мстить. Говорил гадости за глаза и в глаза, мочился у её двери, втыкал спички в замок, пачкал дверь — всё это тянуло на мелкое хулиганство, но было очень неприятно.
***
Следующим вечером у подъезда Инны собралась компания подростков, мелькнула Элла в красной куртке, и все исчезли.
Вразвалочку приблизился Толик, демонстративно швырнул огрызок яблока в окно Инны, не спеша проследовал в тёмный подъезд, пристроился у её двери и приспустил штаны. И в ту же секунду получил удар в ухо. Он лежал на грязном полу, закрывая голову, его били ногами: сильно и в абсолютной тишине.
— Ребят, хватит пока, — сказала Элла.
Она спустилась с площадки между этажами, ногой брезгливо отшвырнула к Толику его шапку, слетевшую с головы.
— Понял, за что отхватил?
Толик, размазывая по лицу слёзы и кровь, покачал головой.
— Некрасиво себя ведёшь, Толик, — сказала Элла. — Девушек ни за что обижаешь, общественное имущество портишь. Извиниться надо.
— Да пошли вы, идиоты…
Ивочкин-младший с ноги ударил его в живот. Толик согнулся, застонал.
— Будешь извиняться, Толик, — сказала Элла. — Без вариантов.
Инна услышала знакомый резкий стук, так стучала Элла, открыла дверь — свет из квартиры выхватил согнутую фигуру Толика, трущего шапкой подъездный пол.
— Ну? — сказала Элла и подтолкнула его ногой.
— Простите меня, Инна…
— Викторовна, — подсказала Элла.
— Простите, Инна Викторовна. Я больше не буду. Простите.
Холодок пробежал по спине Инны. На что ещё способна жестокая девчонка, на знающая границ? Элла, будто прочитав её мысли, улыбнулась и сказала:
— Что дозволено Юпитеру, не дозволено быку, Инна Викторовна. Приятного вечера.
Photo by Olesya Yemets on Unsplash
Читать начало истории: Белая ворона
Автор публикации
